Тут же жирной кляксой страха упало воспоминание – дед Макса шарился по их холодильнику и засвидетельствует, что там весьма скудно. К тому же у ребенка нет отдельной кровати… И стоит натравить органы опеки и подмазать их, то и ребенка запросто могут отобрать. И тогда мне точно придется валяться в ногах у этого гада.
От одной мысли кровь вскипела так, что мне показалось, будто заслонки на уши упали. На несколько мгновений я оглохла. Ни шума машин не слышала, ни криков детворы.
Я не допущу этого! Я заработаю на хорошего адвоката, который докажет, что анализ бы взят без моего разрешения, что у ребенка есть отец…Алик же не купился на деньги Макса!
Хотя тогда он был уверен, что я их все равно получу. А сейчас ситуация совершенно другая. Нет, законными методами с целым кланом мне не справиться. Остается только бежать. Спрятаться.
И надо заставить этого чертового хакера, из-за которого все началось, найти мне работу. Причем в таком месте, где никто не будет искать.
И тут же противный холодок, как скользкая гусеница пополз по позвоночнику. Есть ли у меня гарантия, что Димка опять не сдаст? Из лучших побуждений?!
Мне казалось, что череп раскалился и скоро задымится от того, что творилось в голове.
– Мам, все в порядке?
Мой сладкий сынуля, всегда чутко реагирующий на мое состояние, обеспокоенно заглянул мне в глаза.
Я же учила его не врать и говорить мне всегда правду. И соответственно, должна подавать ему пример. А я уже который раз его обманываю. Наверно, надо его подготовить к бегству.
– Мишустик, мы скоро уедем отсюда. И я должна все тщательно продумать. Нам нужны деньги. Поэтому, малыш, не обращай внимания, что я отвлекаюсь. Только смотри. Это тайна. Ни папе, ни Димке – ни слова! Договорились?
– Слово индейца! – торжественно приложив сжатый кулак к груди, поклялся сын. А потом задумался.
– Мам, вы с папой поссорились, и он нас выгоняет? – тихо спросил он.
Ребенка нельзя обманывать… И что мне делать? Вывалить все как есть? Ни за что! Я выдохнула. Придется использовать метод полуправды.
– Сын. Ты у меня умный не годам, поэтому я с тобой разговариваю, как со взрослым. У папы от болезни испортился характер. И мне с ним очень тяжело. Но бросить мы его не можем. Мне нужно заработать на ему операцию. У нас в городе нет такой возможности. А если мы уедем, то первое время будем снимать какой-нибудь крохотный угол. И, возможно, пока я не найду садик для тебя, тебе придется быть одному. Читать книжки, играть. Но это недолго. Обещаю.
Мишка некоторое время обдумывал услышанное.
– А почему об этом нельзя никому говорить? – задал он резонный вопрос.