Он угрожающе подался вперед, сверля меня глазами. Ну, это мы проходили. Нас этим не испугаешь.
– Я благодарен тебе, безусловно. И если понадобится моя помощь, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Но не надейся, что сейчас во мне взыграет фамильная гордость, и я уйду, с чем пришел. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Обед я оплачу. А ты на досуге подумай.
И все-таки дед не сдержал своей ярости. Он грохнул кулаком по столу с такой силой, что бокал, который он поставил на край стола, свалился на пол и разбился.
– На счастье! – невозмутимо откомментировал я.
Михаил Степанович не удостоил меня ответной любезности и резко встав, зашагал к выходу, всем своим видом давая понять, что я еще пожалею.
И не надейся. Выдержав один тяжелый разговор, я уже готов танцевать. Осталось объясниться с женой. И свобода.
Я дал знак официанту, чтоб принес счет. Здравствуй, самостоятельная жизнь!
Выйдя на улицу, я почувствовал, что что-то зацепило мое внимание, но не мог определить, что. Обвел глазами улицу и застыл.
В витрине цветочного магазина светились солнечным шаром желтые хризантемы.
Малинка всегда меня удивляла. У нее на все свое видение. И полное отсутствие женских шаблонов. После нашей первой ночи я привез ей огромный букет алых роз. Я подумал, что это символ нашей страсти и беспроигрышный вариант – какая женщина не любит розы?
Она смутилась, покраснела, и я подумал, доставил радость на сто процентов. А позже она проговорилась, что любит желтые хризантемы. Что осенью и зимой часто заходит в цветочный магазин полюбоваться их согревающей красотой. И я собирался подарить ей охапку этих самых хризантем, но не успел. Зато сейчас мне пригодится каждое из воспоминаний, чтоб затронуть ее чувства и заново завоевать ее. И любимые цветы – это уже знак того, что для меня наш роман не был интрижкой.
Вообще, если ты помнишь все, что тебя связывало с кем-то – это уже показатель того, насколько он важен для тебя.
Со Стеллой мне легко было отмазаться загруженностью на работе, когда она начинала упрекать, что я забыл важную дату. Да, я забыл, потому что не видел важности. Может, и она завела свой музей только для того, чтоб не забыть самой?
– Але, босс? – прервал мои умозаключения Димон. – Последний звонок был на номер Старицкой Вилены Ивановны. Я проявил инициативу и выяснил, что это весьма богатая дама. Бывшая оперная звезда.! Я забил ее номер в поисковик. И! Та-дам. Она подавала объявление. Ей нужна была сиделка. И я пробил адресок. Я молодец? Нет?!
– Димон! Ты не молодец! Ты Мегамолодец! Исполню любое твое желание! – сердце запрыгало, как у подростка, который узнал, как покорить понравившуюся девочку.