Оказаться бы сейчас в обычной квартире. Без мраморных полов, дубовой мебели, позолоченных кранов и прочей херни, которая лишь идиотам доставляет удовольствие, а в простой квартирке. Уютной, тёплой, светлой и чтоб на кухне она, пританцовывая сжигала очередную порцию яичницы.
— Готова… если ты готов… — «не готов!», а деваться-то некуда.
Вечер был, конечно, эффектный… Все участвовали в аукционе — а мне было похер. Все наслаждались дорогим алкоголем и черной икрой — а мне было похер. Все мило общались друг с другом — а мне, угу, снова похер.
Вот скажите, чем руководствовались люди, организовывая БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ вечер по сбору средство для ДЕТЕЙ больных онкологией, когда на столы выставляли корыта с деликатесами, стоимость которых, с лихвой, могла бы оплатить пару тройку дорогостоящих операций в Германии для этих самых детей?
Вот поэтому мне и похер. Это всё мнимое прикрытие и фарс. Наладить контакты, обзавестись выгодными связями, заключить многомиллионные сделки, и главное красиво назвать «Благотворительный вечер».
Мол, смотрите, какие мы хорошие, деткам помогаем.
А ведь, по-сути, каждый присутствующий здесь мог молча перевести копеечную для него, но неподъемную для родителей больных детей сумму, и было бы куда лучше.
Но зачем? Ведь тихий перевод в прессе не освещается, выгоды не приносит и бабки отмыть не поможет.
Яркие вспышки фотокамер, микрофоны у самого лица и надоедливые «охотницы» за богатой жизнью… Вот и весь мой вечер.
Хотя… А чем я лучше остальных присутствующих? Я ведь точно так же, как и они, притворяюсь ради своей цели. И пусть у меня в голове евро не подсчитывается с каждым произнесенным словом, но я тоже вру. Вру, что бы достигнуть желаемого.
«Утро» «поздоровалось» жутчайшим похмельем, потому что, кто молодец? Я молодец! Накидывался и отсчитывал минуты до завершения этой вакханалии, что по итогу оказалось не самым моим умным решением.
А вот еще одна «гениальная» идея, навеянная вчерашним самокопанием, никуда не спарилась, и, созвонившись с Князевым да в приподнятом настроении, уже более бодрым шагом спускаюсь вниз в поисках волшебной таблетки от моего дерьмового самочувствия. Получасовой душ, конечно, слегка притупил ноющую боль и шум в башке, но дабы чувствовать себя человеком этого мало.
Хмурый охранник отца вырастает на пути, сообщая, что родитель просит зайти меня в кабинет.
Очередной раз удивляюсь тому, насколько мой создатель любит своё дело. Я мало помню его вне работы, и даже обижался на него в детстве, потому что никаких совместных пикников, никакого футбола по выходным и очень редкие разговоры по-душам… вот где был мой «отец», и вот где мне его всегда не хватало. Помню, пару раз громко захлопывал дверь ненавистного мне кабинета, и не разговаривал с ним по несколько неделю, пока отец не пришел ко мне в серьезным разговором и ноутбуком в руках.