— Так, — Артур поднял палец вверх. — На меня дали рекомендацию. Я могу отказаться? Правильно?
— Можешь. Но разве тебе не хочется в послужном списке нормальную работу иметь. Встать на первую ступень корпоративной лестницы и все такое? — Борис не отрывал взгляда от Артура, пусть и сдержано жестикулировал.
— Да меня моя работа устраивает. Все тихо, спокойно. Без динамики. Ни вниз ни вверх. А до повышения как-нибудь доживу.
— Будешь терпеть, что тебя за твои способности ни во что не ставят?
— У меня есть право на терпение, знаете ли.
— Терпеть в одном русле, потом в следующем. Я думаю, у терпения тоже есть право однажды лопнуть, как думаешь? — Борис немного подался вперед.
— Что вы имеете в виду?
— Давай парень…
— Мне пятьдесят два!
— Ну тогда — сынок. — едко усмехнулся Борис, откинувшись на стуле. — У тебя нет никаких задач сейчас. Я спросил у твоих. Все русло в отпуске. В охотничьей заводи — полтора землекопа, да и те не подходят. Мне нужна помощь. Твоя. Обещаю — риск только в том, что ты можешь испачкать штаны. Не изнутри. Доплата — будет.
— Двойная премия?
— Она самая.
— Что мне нужно делать?
— Есть подозрение на сильнодействующее, долговременное проклятие. Нужно понять, с чем именно мы имеем дело.
— Проклятие? Так на это же специальные команды есть.
— Это на случай, когда его кто-то специально наслал. А иногда бывает, что какое-нибудь старое злое колдунство, растворилось в Эфир, а потом по его нитям р-р-раз, и появилось в каком-нибудь детском саду, или спортивном зале.
— До сих пор не понимаю, какова тут моя роль?
— Ты найдешь очаг. Ты почувствуешь его. Центр проклятия. Дальше, я уже своими силами, а ты отправишься домой с положительной характеристикой.
— Идет.
— Хорошо, — Борис встал из-за стола, и проходя мимо Артура похлопал ему по плечу. — Поехали в город, я все расскажу по пути.
На улице дожидалась белая хонда, с острыми боковыми юбками и чуть квадратным багажником. Машина заблаговременно стояла в тени, летнее солнце Новосибирска — вещь страшная, убийственная. Когда Артур сел на переднее пассажирское, он сразу же пристегнул себя ремнем, чем вызвал очередную усмешку Бориса.
— Безопасность, значит. По мне так, подвижность и чутье, вот залог безопасности. Все эти ремни, подушки. Они только помешают тебе выбраться случись чего. Тридцать лет маг, а мыслишь, как человек.
— В этом нет ничего плохого.
— В чем?
— Мыслить, как человек.
— Ты серьезно? Мыслить критериями смертного, когда тебе доступен весь этот роскошный мир магии? Мыслить, как отсталая форма жизни? — Борис даже немного присвистнул.