— Бог мой… — выпалил парень, указывая на поле, в головах у чучел горели угли, давая красный свет в глазницах, хорошо заметный в кромешной ночной тьме. А головы все также осуждающе шатались, создавая впечатление живых тварей.
— Нормально, получат конфеты и уйдут, — Кроу отвечал таким тоном, будто это вполне обычные бытовые вещи, а не пугала, берущиеся неизвестно откуда, с горящими углями в башке.
— Конфеты? Зачем им конфеты, чем они есть-то будут? — сорвался Дейв. Внизу происходила возня, тварь обшаривала окна и двери в поисках удобного входа, но не могла пройти полынь с лавандой, каждый раз истерично шипя на висящие над окнами пучки трав и распятья.
— У нас есть хоть какой-то план? — забивая патроны в барабан и пытаясь унять дрожь в руках, спросил парень.
— Его не тело берут пули, в принципе, это ожидаемо, его ковали не руки живых, его может взять только вольфрам, — убирая в кобуру револьвер, показывая его бесполезность, резюмировал Кроу.
— И у нас его нет? — хотя Дейв и сам знал ответ, вольфрамовых пуль у них не было.
— Нет… его надо заманить. И попробовать через пасть, если оно питается кровью, как я и думал, это должно сработать, у вас остались бутылки с вином?
Дейв молча кивнул на угол комнаты, где стояла неоткрытая бутылка вина, которую он забрал с собой в комнату еще при Майе.
— Отлично. Попробуем сделать нашему гостю коктейль.
Осторожно открыв бутылку и вылив половину в окно, Кроу напихал туда всего, что было взято с собой. Туда полетела перетертая лаванда с полынью, огромная горсть соли, даже пару серебряных пуль на всякий случай запихнули в горлышко.
— Мы предложим ему на брудершафт? — Дейв все отчетливее слышал, как стуки по периметру дома опять начинают приближаться к их окну, и пульс синхронно им бил в горле.
— Боюсь, что да, — закупорив бутылку, поставив ее на край стола, Кроу резко вынул кортик и, не издав ни звука, в секунду перерезал себе ладонь, тут же обхватив горлышко бутылки, давая возможность липкой красной субстанции окутать сосуд.
Дейв смотрел на происходящее, слабо понимая, что сейчас происходит.
— Должны же мы сделать угощение привлекательным, — усмехнувшись, молвил старик и, подождав, пока вся бутылка окрасится свежей кровью, перевязал себе запястье куском простыни, лежавшей на кровати.
Отродье явно почувствовало запах добычи и через несколько секунд, уже истеря и вопя, с новой силой билось в решетку. Оно походило на эпицентр всего вселенского кошмара, который поднялся прямиком из котла сатаны. Болезненное шипение на предельно возможных частотах вызывало рвотный рефлекс, а хищные и дразнящие глаза еще больше выпучились в поисках эпицентра исходящего запаха свежей крови. Решетка была готова прогнуться под его весом и постоянным натиском.