Мы открыли еще несколько дверей, пока не наткнулись на запертую изнутри.
– Ну вот мы и пришли, – уверенно сказал медиум. – Готовься.
Я положил на пол простыню с бахтаки, в одну руку взял дротик, а в другую – гофу для запечатывания Эллы. Еще секунд десять мне потребовалось, чтобы справиться с неуверенностью.
– Готов.
Джеймс ударом ноги выбил дверь и заскочил внутрь.
В комнате было темнее, чем в других, словно здесь вообще отсутствовали окна. Джеймсу это явно не мешало, а вот я не видел практически ничего кроме смутных теней во мраке.
– Зажмурься, – велел мне медиум, и почти сразу комнату осветила вспышка.
Проморгавшись, я увидел по углам комнаты, потолку и полу несколько светящихся мягким светом гофу-светлячков. Всегда, читая распечатки Джеймса с рунами, считал их бесполезными, но теперь понял, насколько это удобная штука.
На кровати сидел Дэмис и обнимал свою белокурую старшую сестру. Это бы смотрелось мило, если бы ниже пояса девушка не превратилась в красную массу, постепенно обволакивающую ноги мальчика. Кстати, чем-то она сейчас напоминала кровавого монстра из особняка Огава, благо мне его всего пять минут назад продемонстрировали бахтаки и было с чем сравнивать.
– Дэмис! – громко позвал я его, уже подозревая, что если он не среагировал на выломанную дверь, то меня и вовсе не заметит.
– Не мешайте мне, – мягко сказала девушка. – Я просто хочу, чтобы братик был со мной.
– Это что-то новенькое, – с интересом сказал медиум. – Похоже, наш полтергейст действительно сохранил зачатки разума. Но не здравый рассудок. – Он повернул голову в мою сторону. – Ты все еще считаешь, что она никого не убивала?
Конечно, я не был глупцом. Как бы мне ни хотелось верить в хорошее, но полтергейст планировал убить Дэмиса. Более того, я начинал верить в то, что она на самом деле воспользовалась детьми, чтобы стравить нас с бахтаки. Оставила Элла детей в живых только ради этого, или все-таки в ней говорили остатки человечности, это не имело особого значения. В любом случае она уже мыслила не как человек.
– Элла, ты понимаешь, что убиваешь своего брата? – напряженно спросил я.
– Дэмис просто станет свободен от своего материального тела. Зато он будет со мной, и больше никто не сможет причинить ему боль.
– Он еще может прожить долгую счастливую жизнь, – попытался я вразумить призрака. – Боль – это часть жизни. К тому же у твоей матери остался только он, ты подумала о ней?
– За ней я приду следующей, – мягко улыбнулась Элла.
– Ну ты молодец, – поморщился Джеймс. – Зачем напомнил о матери? Может, она бы не стала и за ней охотиться. Впрочем, тебе все равно придется ее запечатать, так что какая разница…