— Он там… Там скорая приехала.
Мира даже не взглянула на меня, просто помчалась за Дианой, а я вздохнул, пододвинул к себе недопитый чай и вдохнул аромат, который, кажется, с ней сросся. Лимон, с которым она ела и пила почти все. Кисленький, но с таким приятно сладким привкусом, что буквально тает на языке.
Теперь мы снова будем вместе.
Мирослава
Мне казалось, я умираю.
Следом за скорой уносился и мой шанс на завоевание победы где бы то ни было. Перед глазами мелькали картинки несбывшихся грез о победах, о медалях, о всемирной славе. Мне хотелось стать кем-то. Доказать миру, папе, брату, всему Усть-Горску, что я не просто папина дочка, капризная принцесска, а настоящая спортсменка, готовая идти ради своей цели на все.
И я шла, шла, буквально бежала, пожертвовала любимыми часами с братом. Прогулками с мамой. Игре в шахматы с отцом. Я всем пожертвовала, чтобы каждый день приходить на лед и тренироваться. Тренироваться. И еще раз тренироваться.
Через три года я могла бы попасть на Олимпиаду, а теперь все, что меня ждет, это разряд и скудные поздравления от тех, кто вряд ли вспомнит, что такое фигурное катание.
Я обняла себя, глотала слезы и смотрела на уже пустую дорогу. Такую же пустую, как моя душа, в которой словно все замерзло.
Позвоночник. Боже. Паша повредил позвоночник. И теперь, чтобы встать на ноги, ему придется немало потрудиться, но о спортивной карьере придется забыть.
А ведь он только начал проявлять ко мне интерес, даже улыбался на глупые замечания. Еще несколько месяцев и мы бы стали кататься как единое целое, а теперь я снова останусь одна.
«После второй неудачной попытки работы с партнером со мной вряд ли согласится кто-то кататься», — думала я в тот момент и была права.
Еще долгое время мне приходилось довольствоваться одиночным катанием, которое без прыжковых, сложных элементов было бессмысленным. Ни на одни соревнования я не попала бы. А мне нельзя было прыгать из-за нагрузки на сердце. Получается, парное катание единственный шанс оставаться кем-то в мире этого вида спорта. Но теперь и он для меня был закрыт.
На затылке в тот момент я ощутила небольшой дискомфорт, покалывание, словно по волосам водили электрической расческой «Дарсонваль». И так было всегда, когда в зоне видимости появлялся Ярослав. Я обернулась и заметила, что он стоит на крыльце без куртки и смотрит прямо на меня.
Мне не было стыдно перед ним за то, что я отдалилась, ведь я делала это ради цели. И он, как мой брат, как тот, кто всегда добивается своего, должен был это понять. Но в тот момент его взгляд мне не понравился. В нем было некое превосходство пополам с обидой. Словно я бросила его. Но теперь он мог радоваться, теперь я почти свободна и могу проводить с ним много времени.