— Ярослав, ты слышишь нас? — отец хмурится, выглядывает и кричит врача. Мужичок в очках приходит, осматривает мне глаза.
— Ярослав. Как вы себя чувствуете?
Мне сложно описать одним словом, и я пожимаю плечами.
— Ясно. Кома нарушила моторные функции, но я уверен — явление временное.
— Какая кома, — не понял я, и Мира снова погладила мою руку. И я чувствовал ее. Она словно живая. Такая, какой я ее помню в доме, до того, как мы сбежали, до того, как я нашел тест, в котором говорится, что мы не брат и сестра. До того, что я с ней сделал. В ее глазах нет боли. — Какая кома?
— В доме был пожар, — объясняет отец, а я пытаюсь понять, что здесь вообще происходит. Какой пожар?
— В марте. Мы были в больнице с Ниной, Мира в школе. Оливия ударила тебя по голове, и ты не помнишь, как дом начал полыхать. Я приехал вовремя, успел тебя вытащить, но наглотался дыма знатно.
— Пожар? Но как он мог случиться?
— Это все Оливия.
— Случайно.
— Да-да, случайно подожгла штору в комнате, где был Ярослав. Хорошо, что они уехали.
— Уехали? — чувствую себя дебилом. — Элиас жив?
— Ну, конечно, — смеется она, крепко сжимая мою руку. — Он встал на сторону сестры и разорвал наш договор, потому что вместо тренировок с ним, я проводила время с тобой. Ты все время звал меня, я не могла не прийти.
— То есть, — горло пересохло, внутри горел огонь непонимания. Мира тут же принесла воды и помогла напиться. — То есть ты хочешь сказать, что в тот момент, когда мы были в доме с Оливией, она ударила меня сзади.
— Вы же ругались?
— Ну допустим, но как она смогла меня вырубить. Стоп, получается, я с марта в коме. Получается, все, что случилось там — нереально.
— А что случилось? — интересуется Мира, а отец вторит.
— Да, что ты такого увидел?
— Кошмар, — не стал я даже пытаться рассказывать, все смотрел то на Миру, то на отца, то вокруг. Она жива. Ничего не было. А я так и не добрался до сейфа. Получается, просто сформировал сон как самую заветную фантазию, которая кончилась смертью Миры.
А здесь все по-прежнему, теперь нам даже Элиас не может помешать, но есть одно «но». Она все еще моя сестра и нет документа, подтверждающего обратное, но в моем к ней отношении это ничего не меняет. Я хочу ее. Именно такой, всегда. И помня, что произошло, единственно верное решение это после окончания школы уехать. Не допустить повторения своей ошибки. Судьба дала мне шанс, и я не могу снова ее потерять. Я хочу видеть в этих глазах только любовь. Хоть и сестринскую. Только не ненависть.
— Расскажешь? — присаживается Мира, и ее длинная юбка чуть натягивается на коленях, и я сразу чувствую себя насильником.