Из дневника Эдгара Аллана По
Мне очень не хотелось обращаться за помощью к американскому посланнику, но пришлось. Больше мне не к кому было обратиться за помощью. Мне нужны средства для проживания, на поиски Аннабель (что, в общем-то, связано друг с другом). Я очень боялся, что мистер Миддлтон затеет со мной нравоучительный и абсолютно пустой разговор, но не окажет реальной помощи. К счастью, он оказался славным человеком, готовым прийти на помощь соотечественнику. Он накормил меня ужином, я довольно приятно пообщался с его семьей. Право слово, если бы я встретился с Миддлтонами при других обстоятельствах, менее трагичных, мне бы эта встреча доставила огромное удовольствие. Но беседуя с миссис Миддлтон о романах Вальтера Скотта, а с мисс Элеонорой о поэзии Байрона, я постоянно думал о своей Аннабель. Но все-таки беседа о литературе была полезной и для меня. Благодаря этому я несколько успокоился, взял себя в руки. А когда мистер Миддлтон выдал мне сумму, о которой я не смел и мечтать, мое настроение улучшилось в стократ. Теперь у меня есть средства, а значит, появилась надежда на то, что я отыщу свою возлюбленную.
Мне нужны паспорта и для себя, и для Аннабель. Разумеется, после того как я ее отыщу, я сразу же отвезу девушку к себе, потому что я хочу заключить брак в Штатах. Не знаю, потребуется ли мне разрешение мистера Аллана. Как сложится наше с ней будущее, я пока не представляю, но думаю, что оно сложится счастливо! А иначе у меня просто не будет будущего, потому что без Аннабель оно мне не нужно.
Я пытался заговорить о любимой с мистером Миддлтоном, но тот лишь развел руками. Хотелось бы верить, что его пояснения о бессилии американской дипломатии в данном случае соответствуют истине. Возможно, у него есть какие-то свои соображения, но ему не хотелось делиться ими со мной.
Как жаль, что Пушкин опять отсутствует! Он единственный, кто смог бы мне помочь. У Пушкина есть друзья в самых различных сферах. Но Александр отсутствует, и мне приходится надеяться лишь на себя.
Но я надеюсь, потому что надежда для меня — это единственное, что осталось в этой жизни. И даже за ее пределами.
Глава пятнадцатая, в которой пойдет речь о поисках Аннабель и собрании мертвых редкостей
Наверное, кого другого остановило бы слабое знание русского языка (три десятка слов, половину которых не следует произносить в приличном обществе), города (не дальше Невского проспекта и Литейного), примет девушки (освещение в трактире было так себе), ее имени (ну, Аннабель, или Анна-Белла — разве это похоже на русское имя?), но только не Эдгара Аллана По.