Эдгару стало стыдно, что он не знает очевидных вещей. Как можно жить, не зная, сколько сала дает хрюшка?!
— Н-ну, сало тоже неплохо, — протянул он. — Хотя лучше всего бекон. С яичницей.
— Конечно же! — обрадовался Берти. — Самое лучшее — это бекон!
— Наши заказчики требуют только бекон, — вздохнул Аарон. — А свинки дают чистое мясо и немножко сала.
— Тогда зачем вам свинья, дающая сало? — удивился Эдгар. — Или вы собираетесь делать сальные свечи?
— Сальные свечи уже не пользуются спросом, — помотал головой Аарон. — Все хотят свечи из воска, да еще из отбеленного! Сальные берут только бедняки. А велика ли от этого выручка?
— Продавать сало и требуху на мыло — это еще хуже, — вмешался старший брат. — А сколько развелось конкурентов! Нет, только бекон!
— Вы решили вывести породу свиней, которая будет приносить бекон? — догадался Эдгар. — Скрестить английскую свинью с нашими американскими свинками?
— Именно! — просиял Берти, но потом с подозрением спросил: — Вы не свиновод, мистер По?
Младший брат лишь махнул рукой:
— Какой же из него свиновод!
— Совершенно верно, свиновод из меня никакой, — поспешил согласиться По, потеряв интерес к братьям. Наверное, Берти и Аарон молодцы и когда-нибудь они добьются своего. Но, право слово, свиньи интересовали Эдгара только в виде бекона. Эх, от поджаренного бекона с яичницей Эдгар сейчас не отказался бы — повар кормил их рыбой и солониной.
— Скажите-ка, господа, — вспомнил вдруг Эдгар. — А правда ли, что свиньи не тонут в воде?
— Тонут, — разочаровал его Аарон. — Плавать-то они, как и любая скотина, умеют, но тонуть — тонут. А то, что жирные, так это ерунда. Вон сосед наш — мистер Вэйс, уж на что был жирным, что твоя свиноматка-трехлетка, а потонул, только пузыри пошли.
— А когда всплыл, разнесло, точно хряка кастрированного! — хохотнул Берти.
Эдгар притворился, что ему нужно срочно уйти по важному делу, и тихонечко, бочком оставил братьев решать проблемы скрещивания английских хряков с американскими свиноматками.
Следующей кандидатурой для знакомства оказалась супруга плантатора из Нового Орлеана — сухопарая тетка не первой молодости, везущая в Бристоль сына — шкодливого ребенка лет десяти, предназначенного для обучения в пансионе. Узнав, что молодой человек учился в Британии, она полдня докучала его расспросами об условиях проживания. Больше всего ее волновало — как часто детей наказывают розгами? Происходит ли наказание регулярно, когда дети накопят провинности, или за каждую шалость секут отдельно? И можно ли вместо любимого сына отдать для порки какого-нибудь негритенка? У нее при себе имелось целых два. Пришлось объяснять, что порют за каждую конкретную шалость, а не накапливают, мальчика для битья предоставить нельзя, потому что в английских школах порют даже детей сэров и лордов. Более того — в плату за обучение входит и плата за розги, коими будут сечь разлюбезное чадо. Плантаторша вздохнула и предложила Эдгару позаниматься с ее ребенком латынью и французским, благо, делать юноше все равно нечего. Но на вопрос — сколько она готова платить за уроки, дама скривилась так, будто занятия с наследником сахарных плантаций — сама по себе награда. Отвернувшись, плантаторша ушла и более уже не заговаривала.