Эдгар собрался осадить наглеца, осмелившегося вторгнуться в личное пространство двух великих поэтов, но Александр был более снисходителен. Хохотнув, Пушкин подставил бочок своей рюмки и вежливо кивнул, услышав хрустальный звон. Чокнувшись с американцем, Пушкин выпил, слегка прижмурился и, отправив в рот кусочек селедки, прожевал и только тогда пояснил изнывавшему от любопытства Эдгару:
— У нас считается неприличным пить одному.
— А, — только и мог сказать По, выпивая-таки свою рюмку.
Русская водка обожгла рот, спалила язык и скатилась вниз, взорвавшись изнутри.
— Селедочкой ее, селедочкой! — присоветовал русский поэт, с любопытством взирающий на американца. Но тот с честью вышел из положения, хотя на глаза навернулись слезы.
— Неплохо, — одобрил Александр. Разливая по второй рюмке, Пушкин повел бакенбардой: — У нас, знаете ли, иностранцы очень непривычны до русской водки. Кашляют, задыхаются.
— Ерунда, — хмыкнул По, испытывая легкое презрение к слабакам и радость от того, что не показал собственную слабость. — Когда я был студентом, никто не мог меня перепить.
— Вы учились в университете? — удивился Пушкин.
— Недолго, — ушел от ответа Эдгар. Ему не хотелось говорить русскому, что учеба в Виргинском университете не продлилась и года.
— Карты? Женщины? — полюбопытствовал русский поэт.
— Первое, — скупо процедил Эдгар, проклиная себя за длинный язык и пиво, этот язык развязавшее. Картежников никто не любит. Наверняка русский поэт станет относиться к нему гораздо хуже. Но, к его изумлению, Александр звонко расхохотался и потрепал своего американского коллегу по плечу:
— Как я вас понимаю!
— Вы тоже играете в карты? — удивился По.
Если уж говорить совсем откровенно, то Эдгар был изумлен не столько тем, что в карты играет именно Пушкин, а в том, что и в России играют в карты. Понятное дело, что в вист и штоф играют в Америке и Европе, но в России!
— Помните, недавно вы были секундантом на моей дуэли? Я стрелялся из чужих пистолетов, потому что собственные проиграл. Перекинулись в штосс с приятелем — хороший человек, только в картишки играет нечисто, сначала просадил вексель — весь гонорар, а потом пистолеты. Вексель отыграл, а вот пистолеты… К счастью, недавно выиграл дуэльную пару получше прежних. Мои были тульские, а эти аглицкие.
Эдгар с уважением посмотрел на Александра. Дуэльные пистолеты — красивые и дорогие. Значит, ставки в игре были крупные.
— Однажды я умудрился проиграть свою рукопись, — сообщил Александр.
Эдгар открыл рот, чтобы поинтересоваться — какой дурак станет принимать ставку в виде бумажных листов, испачканных чернилами, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что Пушкин, в отличие от него самого, известный и, стало быть, печатающийся поэт, чьи стихи на бумаге должны что-то стоить.