.
— Тим, тебе нехорошо? — спросил я.
— Пожалуй, даже плохо, — ответил он с кривой улыбкой. — Никогда не думал, что буду вздрагивать от каждого шороха, но здесь мне постоянно кажется, что что-то вылезает из-за угла, чтобы меня сожрать.
— То, что могло сожрать, мы с Ярославом уже вынесли, — гордо объявил Серый.
— Я бы не был так уверен, — возразил я. — Тут еще до фига помещений под защитой, там может находиться какой-нибудь плод экспериментов Вишневских.
— Этот плод должен быть очень живучим, — хохотнул Сергей, но взгляд у него стал очень серьезным.
— Тогда уезжаем? — предложил я.
— Пообедаем и уезжаем, — поправил Сергей. — Зря, что ли, Ольга Даниловна на кухне пластается? Тим, как только попробуешь, что она готовит, сразу все страхи растеряешь.
По виду Тимофея было понятно, что его никакими обедами не соблазнить, и он предпочел бы отсюда уехать при первой возможности. Но сказать он ничего не успел, потому что подошла Ирина и пригласила обедать. Химера от нее не отходил ни на шаг, поэтому я решил отвлечь Тимофея от внутренних ощущений внешними делами.
— Что скажешь? — кивнул я на химеру. — У него процесс замер на середине, можно провернуть?
— Не с моими возможностями, — покачал Тимофей головой, виновато глядя на Сереженьку. — Для обратной трансформации требуется порядка на два больше энергии.
Химера сделал стойку. Я тоже застыл, пытаясь осмыслить услышанное.
— То есть теоретически возможно?
— Теоретически да. Я даже примерно представляю последовательность действий, — ответил Тимофей. — Моих нынешних знаний хватит. Все упирается в энергию. Нужно одномоментно заливать прорву. У меня столько нет.
— А накопители?
— Только если я сам буду заливать. От вашей толку чуть — процентов девяносто в молоко уйдет.
— Не страшно. Важно, что сам по себе процесс обратим, — оживился я.
Химера тоже чуть ли не хвостом завилял. Ирина так вообще засияла улыбкой так, что могла бы осветить помещение размером куда больше коридора, по которому мы шли.
— Обратим, — согласился Тимофей. — Но не в ближайшее время. Делать надо одним потоком, рисковать нельзя.
Дальше он заговорил уже на внутреннем целительском языке, используя термины, часть которых я знал, но не был уверен в правильности знания. Рассуждения Тимофея отвлекли, он перестал вслушиваться в себя и в дом и даже пообедал с удовольствием, искренне похвалив засиявшую от его слов Ольгу Даниловну.
— Так ты приезжай почаще, буду тебя постоянно подкармливать, — жалостливо сказала она. — Вон ты какой бледный. Поди, на меня жизненные силы потратил? — озабоченно спросила она.