— Комментарии лучше не читай, — предупредил Серый, сразу понявший, что я изучаю. — И вообще, акцентируйся на плюсах.
— А они есть? — мрачно спросил я, как раз читавший дискуссию по поводу того, что думает о моем ухаживании за внучкой старший Мальцев. Пожалуй, это было самым грандиозным вляпыванием за все мое пребывание в этом мире.
— Конечно. Лучшей презентации твоего защитного артефакта и не придумать.
Полковник Ефремов проснулся рано, за окном только-только сереть начало. Стол — слишком плохая замена подушке, а уж спать в кресле, даже в самом удобном, в его возрасте вообще нельзя. Полковник разогнулся, почувствовал, как жалобно заскрипели суставы, и с отвращением посмотрел на капитана Рябова, который продолжал дрыхнуть, сложив голову на руки на полковничьем столе. И ладно бы просто дрых, а то с невыносимо счастливым видом. И что бы ему не радоваться? Вылакал вчера коньяк из лучших запасов. Ефремов глянул на бутылки, стоящие у стола, и удивился их малому количеству. Странно, не так много они вчера выпили, чтобы заснуть в кабинете, а не уйти спать домой. Кабинет вообще должен был, закрыт, опечатан и сдан, потому что здесь в сейфе секретные бумаги. И вообще бумаги — вон прямо на столе валяются два листа с печатями. Полковник притянул лист к себе, вчитался и затормошил Рябова.
— Капитан, что это такое? — заорал он прямо в ухо встрепенувшемуся собутыльнику.
Тот затряс головой, просыпаясь, но в себя пришел быстро, вчитался и бодро отрапортовал:
— Договор, господин полковник, между нами и кланом Елисеевых.
— Это я сам вижу, не слепой. Откуда он?
— Я не приносил, господин полковник.
— Да знаю, что ты не приносил. Кто принес, не помнишь?
Рябов задумался, мимоходом отметив, что голова совершенно не болит, как должна была после пьянки, которая закончилась тем, что уснул, где пил. И вообще, чувствует он себя отлично, словно занимался укрепляющими здоровья практиками. Отличный, однако, коньяк у полковника.
— Последнее, что помню: вы говорили Елисееву подъехать для составления договора. Значит, подъехал.
— Да не подъезжал он, точно говорю. — Полковник подскочил и возбужденно заходил по кабинету. — Волхв у нас был.
Рябов кашлянул, выражая свое сомнение. Деликатно выражая, как и положено по отношению к вышестоящему командованию.
— Точно говорю. Я сейчас вспомнил. — Ефремов сграбастал со стола листки и потряс перед носом у подчиненного. — И договор он принес. Я подписывать не хотел. Невыгодно оно нам.
— Но подписали же, господин полковник?
— Подписал. С волхвами ругаться — себе дороже, — согласился Ефремов.