– Ты не рад, да? – спросила едва слышно.
– Еще бы! Под Новый год, и такой неприятный сюрприз!
Помню его нервный смешок в трубку. Помню досаду в голосе. И мое молчание.
– Нин, ты же… не думаешь его оставлять?»
– Ты разве его не хочешь?
– Не дури, Нина! Сама знаешь, какие напряженные отношения в центре!
Я знала. Кучка напыщенных врачей высшей категории во главе с Сергеем строила из себя аристократов и постоянно конфликтовала с моим отчимом – ушлым, скользким дельцом с огромными связями.
– У нас в клинике работают первоклассные специалисты! На раннем сроке даже ничего не почувствуешь! Я приеду и обо всем договорюсь! Никто ничего не узнает! – продолжал агитировать меня любимый Сережа. А потом вдруг добавил – Нина, ты должна понимать: если ты решишь оставить ребенка, я его не признаю. Не тешь себя надеждой, что я изменю свое решение.
В планы всеми любимого главврача Сергея Бисарова не входили серьезные отношения с кем бы то ни было, и я не стала исключением.
Я сидела под сверкающей огнями елкой в огромном доме Германа Карпова и давилась рыданиями. Мысль о том, что мне придется убить ребенка от мужчины, которого я полюбила больше жизни, уничтожала морально. Как решиться на убийство беззащитного существа, с некоторых пор поселившегося у меня внутри?! Как не рыдать, если моя сестра оказалась права?! Я – неудачница, очередная подружка главврача, которая по неосторожности залетела под Новый год!
…В тот Новый год мама и Сережа не вернулись домой. Набирая высоту, небольшой самолет частной авиакомпании, на котором они везли очень большую сумму денег и документы, потерял управление и рухнул на лесополосу недалеко от жилых микрорайонов.
Самолет выгорел дотла. Никто не выжил. В один день я осталась без отца своего будущего ребенка и без мамы.
Та зима прошла, как в тумане. В одно мгновение моя жизнь превратилась в пепел, и мне казалось, что от горя я потеряла разум. Я искала Сергея глазами – в толпе среди прохожих, в шумных коридорах медцентра. Вздрагивала, когда открывалась дверь его кабинета. Но вместо статного Бисарова из кабинета генерального директора чинно выплывал мой отчим. Золотая табличка сменилась. Теперь на ней сияли регалии Карпова, а он сам светился от важности: несмотря на потерю огромных средств, ему наконец удалось сломить сопротивление аристократической элиты медцентра и подмять ее под себя.
После трагедии Бисаровы уехали в Москву, к старшему сыну, и Карпов окончательно расслабился. Он взял управление компанией на себя. Смерть моей мамы никак на нем не отразилась. Единственным человеком, которого он начал опекать с двойным энтузиазмом, была я. После смерти мамы отчим коршуном кружил надо мной, и это пугало еще сильней, чем растущий внутри ребенок.