От страха она закрыла глаза. Вот и все, настал ее конец. И почему она думала, что никаких сил не существует? Почему решила, будто все эти истории про встречу реального мира с потусторонним в Велесову ночь – глупая выдумка? Почему даже не наметила план действий на случай, если с ней произойдет нечто подобное?
Но закрытые глаза только усилили страх. Неизвестно, что с ней произойдет, пока она не смотрит. Лучше уж видеть опасность, распознать ее всеми органами чувств, а не додумывать, не представлять.
Лера снова посмотрела во тьму. Ужас схватил за горло, тело замерло: в темноте, в сгустке мглы горели два золотых глаза. Они смотрели вопросительно и настороженно, с мудростью, но и вековой усталостью. Подумалось: «Глаза человеческие, но из-за цвета выглядят дикими, животными».
«Что желаешь?» – Прямо в голове раздался шелестящий шепот. Неопределенный, мутный, слышимый интуитивно.
Лера с трудом сглотнула, открыла рот, чтобы ответить, но тотчас со звонким стуком сомкнула челюсть.
«Знаний. Хочу знаний», – подумала, веря, что ее услышат.
Золотые глаза закрылись. Лере показалось, что мгла покачнулась: то ли не одобрила ее просьбу, то ли просто не удержалась от нового порыва ветра. Он раздул темноту, и существо, сгусток мглы, тоже унесло. Золотые глаза исчезли.
Все зарябило, преображаясь, изменяясь. Лес стал размываться, пошел волнами, словно воздух вокруг накалялся.
От неожиданности Лера поднялась на ноги. Погода сменялась, становилась почти летней. Опавшие листья исчезли, зато появились на деревьях. Изумрудные, с крапинками охры, они гармонично сочетались с травой, которая стала молодой и свежей, словно сейчас не середина осени. Ветер принес запах бодрящей воды и теплой земли, а еще резковатый, но приятный аромат цветущего чубушника. Лера удивленно заморгала. Вокруг заливисто переговаривались птицы, радуясь нежданному теплу – душному, горячему, словно в июле.
Моргнув от налетевшего сухого ветра, Лера раскрыла глаза уже будто бы в другой реальности. Деревья стали тускло-зелеными, пыльными, птицы неистово орали, перелетая с ветки на ветку. В ушах зазвенело от их визга, но Лера не поняла, какого: обеспокоенного, брачного или просто радостного? Но потом вдалеке раздался крик оленя. Лера слышала один раз такое по телевизору: так взрослая самка плакала над детенышем. Испуг мурашками пробежал по затылку. Она снова моргнула.
Тишина оглушила, выбила дух. Лера подняла голову, осмотрела сосны – ветки пусты, без иголок, безжизненны. Одна сосна качнулась, будто с нее спрыгнул кто-то большой. Зашаталась другая, ближе. Лера сделала два шага назад, но остановилась, тяжело дыша. Вспомнила: выходить за круг нельзя. В носу защекотало от дыма, слабого, но явственного. Перед лицом медленно пролетали хлопья… пепла. Треск приближался быстро, будто медведь продирался через заросли. Лера зажмурилась. А когда снова открыла глаза, поняла, что лучше бы она увидела то, чем это…