– Еще какими известными, – ответил Костя и вздохнул. – А первую любовь свою помнишь? Это был парень или девушка?
– Девушка, – улыбнулся Вася. – Тоже дух воды, из наших. Сейчас она где-то далеко, сказала, что в этих водах ей холодно и простора не хватает, хочется в морях жить.
– Не тяжело это – любить стольких на протяжении жизни и рано или поздно отпускать их? – спросил Костя, задумавшись, как бы сам это переживал.
– Не все ж такие, как я, – Василек развел руками, почесал голову и рассмеялся. – Лешак вон со своей Лешихой уж которую сотню лет душа в душу. А я влюбчивый видимо.
Костя кивнул, помолчал. Василек тоже помалкивал, смотрел на поднимающееся над горизонтом солнце. Распелись птицы, в ведре плескалась рыба.
– Я… – начал было Костя, но осекся, сглотнул. Вася тут же повернулся к нему и вздернул брови, мол, что? – Я хочу задать вопрос, но пообещай ответить честно, – попросил он.
– Обещаю! – Вася приложил ладонь к груди, с интересом глядя на Костю, но потом посерьезнел и повторил. – Обещаю. Спрашивай.
– Ты умеешь привораживать людей? Ну, если они тебе нравятся? – спросил Костя.
В первый момент Вася не удержался, хихикнул.
– А что, было бы удобно, – он замотал головой. – Нет, Костя, не умею. А почему ты спрашиваешь? Попросил бы приворотное зелье?
– Нет. Можно я тебя поцелую? – собрав всю свою решительность, попросил он.
И снова лицо Василька осветилось улыбкой – счастливой и чуточку самодовольной.
– В следующий раз даже не спрашивай, – он механически скользнул кончиком языка по верхней губе.
Костя подался вперед, вздохнул, как перед нырком на глубину и придержал Васю за шею, а потом прижался к его губам. Ему было важно понять, действительно ли ему понравились эти поцелуи или просто показалось. Раз уж это не было наваждением, то, похоже, дело было в нем самом.
Но поцелуй действительно был слаще всех предыдущих в его жизни. Теплые и мягкие губы, скользнувший навстречу язык, дразнящий прикосновениями, привкус болотных трав, пьянящий как дедова вишневая настойка.
Дыхание кончилось, и Костя отстранился, но все еще смотрел на ярко розовые губы Василька. И тут под пальцами, сразу за его ухом что-то мягко трепыхнулось, и он отдернул руку.
– Это что?
– Жабры… ну так, жаберки, – Вася, все еще облизывая губы, собрал черные волны волос в хвост и чуть повернулся боком.
За каждым ухом у него было по три полосочки, как будто чья-то рука острым инструментом нанесла надрезы. Он что-то сделал, и кожа приподнялась, теперь надрезы стали походить на рубцы.
– Страшно? – скрывая напряжение в голосе, спросил Василек. От него, бывало, убегали с криками из-за этой особенности.