Сколько мы ни говорили с Робертой на эту тему, толку никакого.
– Но послушай, Джимми. А если я вот так возьму и пойду гулять? Тебе это как покажется?
– А ты в самом деле этого хочешь?
– Иногда мне так кажется. Как тебе было бы, если б я вот так взяла да ушла, ни слова не сказав, куда и когда вернусь? Тебе бы это показалось странным, правда ведь?
– Правда.
– Неужели ты не понимаешь, что, когда я спрашиваю, куда ты, я это делаю потому, что люблю тебя? Ведь тебе самому бы не понравилось, если б мне было наплевать, разве нет?
– Наверно, не понравилось.
– Мне тоже ужасно надоедает день-деньской дома сидеть. Что ж тут удивительного, если я хочу погулять с тобой.
– Я понимаю, милая...
– А дети буквально боготворят тебя, ты же знаешь, и им хочется побыть с тобой хоть немного. Разве тебе самому не хочется побыть с ними?
– О, Роберта!
– Так как?
– Что – как?
Здесь ничего не поделаешь. Может, деньги помогут. Фрэнки дала нам свою долю на питание за неделю вперед, да еще этот тунец, так что как-нибудь перебьемся. В субботу вечером мы устроили отличный обед: жареный тунец с картофелем и еще салат из авокадо; первый настоящий обед не помню уж с каких пор. Я принял ванну и надел чистую одежду. Фрэнки притащила полпинты кем-то подаренного джина, и мы сделали всем по «Тому Коллинзу». Малышня так навалилась на съестное, что им ни до чего дела не было, – и слава Богу, все сошло гладко. Я уже отработал неделю; Роберта прижималась ко мне бедром, она смеялась каким-то шуточкам Фрэнки, да и мама была в ударе. Словом, все было, как никогда, здорово. Я так разомлел, что чуть не прослезился от блаженства. И тут Джо говорит:
– Будьте любезны передать мне клубней.
Роберта смотрит на нее и перестает улыбаться.
– Давай-ка без твоих штучек, – говорит, – если чего нужно, так и скажи.
Джо тоже перестает улыбаться.
– Картошки, пожалуйста.
– О чем ты раньше думала?
– Да ладно, ма, – говорит Джо. – Пожалуйста, передай мне картошку.
Я передаю ей. Меня аж передернуло, но я не хотел, чтоб все началось снова, и решил лучше все перевести в шутку. Джо можно пронять, если все перевести в шутку.
– У нас здесь не принято говорить на иностранном языке, – бросаю я. – Никакого английского.
Джо не совсем искренне усмехнулась, а сама краешком глаза наблюдает за Робертой.
– Вот именно, – вступает Роберта. – Ну давай, давай, смейся. Вы с папой у нас шибко умные, не правда ли?
– Да оставь ты ее, – говорю. – Хоть раз спокойно пообедаем.
– Джо и не хотела ничего такого, правда ведь, Джо? – не унимается Роберта.
– Как сказала, так и сказала, – говорит Джо.