На мне был белый кашемировый свитер, который я купила две недели назад, — я еще подумала, что сейчас, пожалуй, не сезон, чтобы ходить в нем; новая синяя фланелевая юбка, прозрачные чулки и практически новые шведские туфли ручной работы.
Я изучала себя в зеркале и думала, что о нем можно сказать все, что угодно, но скупым его не назовешь. Мы с мамой могли купить все, что нам хотелось, и он никогда и слова не сказал бы. Единственное, на чем он настаивал, это чтобы мы расплачивались наличными.
Сколько я себя помню, у мамы в кошельке всегда лежало сто долларов. И когда она или я покупали что-то, она ставила его в известность, и он давал ей столько, чтобы у нее опять была сотня.
Но мы почти ничего себе не покупали, по крайней мере, до этого лета. Я до смерти боялась ходить по магазинам, мне вечно казалось, что продавцы станут смеяться или шушукаться у меня за спиной. А мама была еще хуже. Поэтому мы ничего не покупали до тех пор, пока могли обойтись без какой-то вещи. Когда откладывать покупку было уже больше невозможно, мы хватали первое, что попадалось под руку, и буквально выбегали из магазина.
Папа часто говорил о нас гадости. Некоторые я никогда не забуду. Например, однажды, он сказал, что сдавал бы маму напрокат в качестве пугала, только ему жалко ворон. А про меня он говорил, что я выгляжу как дырявый мешок с отрубями.
Но после того, как я стала встречаться с Бобби, он уже не мог сказать обо мне ничего такого. Потому что рядом с Бобби я уже не могла позволить себе выглядеть плохо одетой, и я буквально заставила себя научиться покупать в магазине. А через некоторое время я и думать забыла о своем страхе. Я имею в виду, что привыкла ходить в магазин, как все люди, и теперь мне это даже нравится.
В последнее время я редко ухожу из города без покупки.
А почему я должна себе отказывать? У папы полно денег. Если он не может ко мне нормально относиться, то пусть позаботится о том, чтобы я нормально выглядела.
Я бросила взгляд на часы и обнаружила, что время приближается к шести. И я скорее зашагала к павильону, размышляя, сколько денег может быть в ящике для мелочи.
Обычно я не прикасалась к этому ящику, это не требовалось в моей работе билетера, поэтому я и не знала, сколько там может быть. Но была уверена, что много. Папа никогда не связывался с банками, он не нуждался в них, потому что вел все свои дела по принципу «деньги на бочку», — он это так называл. А раз дел у него было много, значит, и наличных порядочно.
Конечно, дела в павильоне шли неважно, да и другие могли быть получше. Но что из того? Ведь помимо этого — чего у него только нет! А сколько он заработал, пока все было хорошо? Даже если бы он целый год ничего не зарабатывал, то все равно остался бы богатым! Это знают все в городе. Даже если в том ящичке и не так много, как обычно, все равно там наверняка полно денег.