Бутерброды – не самая здоровая пища. Я прекрасно это знаю.
Для переваривания мяса требуются одни железы, для переваривания хлеба – другие. Вместе они работают плохо, с напряжением, быстро изнашиваясь. Но именно это напряжение и рождает чувство сытости.
Мне всё равно: смена физического носителя – не проблема...
Наконец, я позавтракал. Никаких важных дел в реальном мире пока нет. Поэтому включаю ноут и – на поиски Инфа...
...Весь день пришлось болтаться с братом Роберто. Глупый толстяк задавал людям бессмысленные вопросы, его извилины совсем отказывались шевелиться. Он упускал разгадку буквально из-под носа.
Поприсутствовали мы и при допросе леди Генриетты. Она была красива – пока инквизиция не заполучила её в свои руки... Под каким-то предлогом я вскоре покинул пыточную камеру – не вытерпел такого зрелища. Похоже, инквизиторами владеют самые гнусные комплексы.
В принципе давно известно: все верующие – немного сумасшедшие. Они на всё способны. В современном мире, к счастью, нет церквей. Люли больше не верят в богов. Так лучше. Не надо насилия, убийств – просто детей следует с самого рождения воспитывать так, чтобы они смеялись над всякой мистической чепухой, не воспринимали всерьёз сказки о потустороннем мире, не вступали в секты.
Тогда вскоре вырастет поколение, полностью утратившее рудимент религии.
Те, кого сжигали на кострах, были бы счастливы знать о таком обществе.
Те, кто сжигал их, не поверили бы, что возможно общество без религии.
Всегда, в любое время и в любом месте, есть люли, готовые подбросить вязанку хвороста в костёр с еретиком. Просто иногда это принимает другие формы.Sanctasimplicitas.Хотя, на мой взгляд, святого в этом мало.
А брат Роберто остался смотреть на пытку Генриетты, на страдания невинной девушки.
Я снова ужинал с Корвином. Он был возбуждён.
– Что с тобой? – спросил я его. – Ты вертишься, будто на углях.
– Договорился с бургомистром Альбрехта! Я спасаю город от крыс, а они дают мне столько золота, сколько смогу унести!
Я рассмеялся:
– Ты собрался извести всех крыс?
– Увидишь! – ответил Корвин, хитро улыбаясь.
Он открыл футляр и пробежался пальцами по флейте...
Ближе к ночи я вернулся в келью и переоделся в одежду конного пистольера. Высокие сапоги с узким голенищем, широкий кожаный пояс, пара пистолетов, рапира...
На перевязи закрепил также мешочки с пулями и порохом. Поверх накинул плащ инквизитора и надел широкополую шляпу. Мне предстояла опасная прогулка.
Я медленно шёл по городу в ночной тишине. Часы на главной ратуше как раз пробили четверть первого. В глухом переулке я быстро снял плащ и шляпу, спрятав их в специально приготовленный мешок. Дальше двигался под видом подгулявшего дворянского сынка.