Парень удивлённо посмотрел на меня – он думал, что я наберу целый пакет продуктов, как другие покупатели – и бросил на прилавок пачку солёных орешков.
Коротать время на остановке, пережёвывая плоды подземных плантаций, было куда приятнее и веселее. Сам автобус был то ли тем же самым, что вёз меня в прошлый раз, то ли они все были друг на друга похожи – водители и автобусы.
Добираясь до подземки, я съел немало орешков, размышляя над схемой линий, куда бы отправиться. В конце концов решил заглянуть в разрекламированный Риеном книжный магазин.
Люди целеустремлёнными муравьями ползли по улицам – каждый в свой муравейник. Пару раз меня толкали, чуть не выбив пакетик с моим лакомством! Странный народ, не понимающий, какое это удовольствие – вот так идти по улице, грызть солёные орешки, быть среди всех, но в одиночестве, просто неторопливо брести, не имея никакого плана, не замечая убегающего времени.
С одной стороны – сверкающие витрины магазинов и развлекательных центров, с другой – нескончаемый поток машин с зажжёнными фарами.
Небо, серое по утрам, теперь тёмное, почти чёрное. В полисах не бывает дождя. Энергощит охраняет нас не только от радиации.
Пока я рассматривал небо, произошло ещё несколько столкновений. Так и случаются катастрофы на уровне индивидов: одни пялятся вверх, другие под ноги... Никакой гармонии в обществе.
Магазин, о котором говорил Риен, был огромен – возможно, самый большой в полисе. Здесь постоянно толпились люди: одни покупали примитивные книжонки, другие пытались найти что-нибудь доапокалиптическое. Последние – чаше всего из тех «интеллектуалов», которые, перевернув несколько страниц, потом зевают, ставят книгу нарочито небрежно на видное место и говорят скучающим тоном своему спутнику (спутнице), что сейчас так не пишут, сейчас пишут ширпотреб, а настоящее искусство никому не нужно.
Моё последнее наблюдение – не более чем шарж. Если классику переиздают, значит, это кому-нибудь нужно. Опять же проблем у издателей и продавцов куда меньше, чем когда они имеют дело с нынешними «гениями». Во-первых, на классику давно нет авторских прав. Во-вторых, стоит она прилично и пользуется тем не менее устойчивым спросом. Кто-то просто коллекционирует, кто-то на самом деле ищет сокровенные смыслы, как чёрную кошку в тёмной комнате... В общем, интеллектуальная элита – эта немногочисленная в процентном отношении часть общества – имеет возможность покупать такие книги, изучать и сохранять языки, на которых они написаны, извлекать и пропагандировать вечные, как принято выражаться, ценности. Когда-то считали, что гениальные творения мастеров могут возвысить людей, научить их чему-то. Но жизнь показала ошибочность этой гипотезы.