Некоторые индивиды время от времени любят менять состав своей группы, включая в неё, к примеру, вместо сослуживцев – реальных или мнимых конкурентов на административный пост, вместо продавщицы – знакомого официанта или швейцара. Тем самым их личный статус как бы имеет стойкую тенденцию к повышению.
Есть и такие, кто постоянно видоизменяет свой социальный облик, находя в этом наслаждение и удовлетворение. Утром он – заботливый отец и муж, днём – злой и жёсткий сухарь-начальник, вечером – первый заводила и весельчак в дружной компании, собирающейся за кружкой пива в любимом баре. Причём его семья, его сослуживцы и его друзья друг с другом не знакомы, поэтому искренне верят, что он – один и тот же в любой ипостаси. И того, кто попробует изменить их представление об этом человеке, неминуемо воспримут, как сумасшедшего. Потому что мало кто всерьёз способен воспринять мысль, что жизнь часто тождественна трагикомедии масок и положений...
Я отошёл от молодого человека, дабы он, рассеянно толкнувший меня и даже не подумавший извиниться, не повторил свою оплошность. Мне слишком хорошо здесь сегодня, чтобы злиться по столь мелкому поводу. А ведь бывают дни, когда я взбешён и взвинчен до такой степени, что запросто могу всадить пулю не то что за толчок – за грубое слово! Наблюдая за чудаком, я ещё раз подивился, как в общем-то невзрачного и заурядного на вид человека преображает любимое дело. Вспомнился Дампи, мой новый сослуживец – за компьютером он вовсе не кажется замухрышкой! Наверняка и этот грубиян, если завести с ним спор о литературе, будет говорить с такой образностью и горячностью, которых вряд ли дождёшься от него в любом ином случае – вплоть до признания в любви какой-нибудь его подружке. Всё просто – этот человек так же ограничен, как какой-нибудь любитель бульварного чтива.
Каждый сам выбирает свою группу, свою маску... и свою судьбу тоже.
Наконец человек в коричневом пиджаке ушёл, прихватив три громадных тома, и я мог теперь спокойно постоять перед полкой и выбрать что-нибудь. Под руку попалась книга в приятном на ощупь шершавом чёрном переплёте. Это был роман Эриха Гуттена «Мгновение жизни» – философско-фантастическое повествование о людях, получивших возможность предвидеть момент собственной смерти. Автор оставил героям три дня жизни и показал, как в этой драматической ситуации изменялись их характеры и привычки. Ничего не скажешь – оригинал... В приложении к роману обнаружились ещё и стихи того же Гуттена, от которых я многого не ждал, но был приятно удивлён их образной мощью – в воображении, пусть даже воспалённом, автору явно не откажешь... Пусть будет Эрих Гуттен. Он поможет мне скоротать долгие вечера и скучные поездки в подземке. Я что-то устал от сюжетов: надоедает следить за тем, как незнакомые мне личности вступают в непонятные коллизии, ведут невнятные диалоги, совершают маловразумительные поступки... Хочется иногда чего-то более сложного, чем заурядные и насквозь искусственные авантюры. Гуттен в этом смысле будет хорошим раздражителем для обленившегося сознания.