— Во-во. Вот он и говорил…
— Ах, вот в чем дело, Леня! У вас какие-то личные счеты?
— Да какие там личные счеты? Вот еще, буду я с этим… счеты сводить…
— Леня, ты можешь связно рассказать, какие у тебя претензии к Царицыну?
— домогалась я, и наконец Ленька раскололся — Царицын в свое время разрабатывал его, Кораблева, по подозрению в коррупции.
— А какая там коррупция? Ну, помог пару раз приятелю грузы отбить от таможни, это что — коррупция? А сам-то!..
Оказывается, Кораблев, узнав про происки смежников, сам начал осуществлять оперативно-розыскные мероприятия в отношении Царицына. И выяснил интересные вещи: например, что, копая под него, сам Царицын пользовался мобильником, который оплачивала некая фирма. Эта же фирма ремонтировала его машину, а еще одна фирма производила ремонт у него дома.
— Ленька, ты и адрес его установил? — поразилась я. — Это же надо — комитетчика так обложить! Твою бы энергию да на мирные цели!
— А что толку? Куда бы я с этими моими розысками пошел? В управление собственной безопасности комитета? Не рискнул.
— Ну и что дальше?
— А ничего. Он тоже от меня отстал, испугался, видно. Хотя такие не пугаются, затаился просто до поры до времени, ждет, когда меня подловить можно будет.
— Когда это было-то?
— Что «это»? Когда он копал под меня? Три года назад.
— А что, у вас еще был конфликт?
— Ну, это как посмотреть, — скучным голосом отозвался Кораблев. — Года полтора назад наши дорожки опять пересеклись. У меня случайно информация оказалась по убийству одному, дело было в производстве Комитета.
— Ну, и что?
Кораблев, видно, так не хотел погружаться в историю своих запуток с Царицыным, что дальнейшие показания из него пришлось вытягивать клещами.
— Что-что… Скинул я им человечка, причем разговорил его, неделю убил на то, чтобы установить контакт. Да если бы я знал, что там Царицын в теме, я бы задавился им человека отдавать.
— А чем Царицын в этот раз провинился? — приставала я.
— А сделал одну вещь, которую опер делать не должен никогда, даже если ему будут пальцы отрезать по кусочкам. Как Бенкендорф говорил: «Агента надо беречь пуще семьи своей, пуще жены и детей».
— А это Бенкендорф говорил? — усомнилась я.
— Ну, не знаю точно, в общем, кто-то из этих, кто Азефа готовил. Вот это был агент! — по ходу дела восхитился Леня. — А этот… Урод! Он с человеком моим поговорил; ну, тот ему слил все, что знал, причем под запись. Я же ему гарантировал, что все будет тип-топ, вот он и не боялся.
— А что Царицын?
— А знаете, что сделал Царицын? Он эту запись разговора прокрутил заказчику убийства. Говорил, что хотел получить от того показания.