Я не возражала, и звать его Коленькой мне было не трудно. Работать нам с ним вместе придется плотно и долго, наши опера по чужим трупам колотиться не будут, разве что Синцова из главка удастся ангажировать.
— А почему ты так уверенно говоришь, что его забрали из дома? Там что, есть свидетели? — спросила я.
— Еще нет, но будут. Все зависит от тебя.
— В каком смысле?
— Видишь ли, — машина стала на светофоре, Коленька повернулся ко мне и стал изучающе меня разглядывать, словно решая, посвящать меня в страшные оперативные секреты или я этого недостойна.
— Ладно, я же справки о тебе навел, — вздохнул он, — никто про тебя ничего плохого не сказал. В общем, есть у меня агентесса, просто прирожденная “барабанщица”, ну ты посмотришь. По счастливой случайности она оказалась дамой сердца этого самого Вараксина, его при ней забирали.
— И с ней ничего не сделали? — поразилась я. — Оставили свидетеля?
— Да видать, не слишком опытные киллеры. Собственно, благодаря ей и труп так быстро идентифицировали. Она поутру ко мне прибежала, мол, Володю забрали. А днем в нашем лесопарке труп нашли, я сразу на Володю и примерил, и оказалось, в цвет. Так что потенциального свидетеля имеем, а вот даст ли она тебе показания, это уж от тебя зависит.
— Так она ж твоя агентесса, ты что, ей объяснить не можешь, что она должна исполнить гражданский долг?
— Если бы все было так просто, — Коленька тяжело вздохнул. — Ты должна ей понравиться, и вызвать доверие.
Проговорив это, Коленька снова испытующе глянул на меня: мол, как я восприму необходимость нравиться какой-то девчонке. Я его понимала; если бы я встала в позу и дала гневную отповедь в том смысле, что я не обязана нравиться каждому свидетелю, что мое дело допросить, а его дело обеспечить показания, Коленька наверняка перекрестился бы про себя и даже не стал “светить” передо мной свою агентессу.
Но мне было не привыкать, ради ценных показаний можно и потерпеть. Один раз я перед допросом даже волосы покрасила — потому, что один известный мафиозо, от которого я ожидала откровений по уголовному делу, предпочитал шатенкам брюнеток.
— Тогда расскажи мне, как я должна себя вести, — ответила я, и Коленька удовлетворенно кивнул.
— Ты, главное, ничему не удивляйся. Просто внимательно слушай и не выражай своего недоверия.
— А что девушка из себя представляет?
— Девушка своеобразная, — вздохнув, сказал Коленька. — Очень ценный кадр, не дай Бог ее спугнуть.
— Ладно, посмотрим. А как я должна выглядеть?
Коленька снова стал разглядывать меня, видимо, прикидывая, не следует ли мне перед допросом быстренько сделать пластическую операцию.