— Люда, — сказала я предельно сухо, — посмотри на меня.
Люда послушно повернула голову в мою сторону. И мне даже стало не по себе — такой мертвый был у нее взгляд: взгляд человека с той, “смертной”, стороны к нам сюда, в мир живых. Тусклые, как у рыбы, глаза, и даже тоски в них не было, ничего — одна пустота.
— Проверяете меня? — глухо спросила она, хотя я пока не задавала ей никаких вопросов. Но она и не дожидалась вопросов. — У вас был значок такой на форме, синий, в виде ромбика. Вы его спрятали. И часы с левой руки на правую переодели. У вас часы на синем ремешке, кожаном. И цифры обычные на циферблате, не римские. И еще лак у вас на левой руке содран. Вы специально содрали?
Я поражение уставилась — даже не на Люду, на Василькова. Такого не бывает!
— Люда, ты ведь даже на меня не смотрела!
— Это вам так кажется, — не поворачивая головы, сказала она. — Просто я все замечаю. И все помню. Мне самой плохо от этого. Найдите этого парня, который увез Володю. Я хочу ему отомстить. Мне Николай Васильевич сказал, что вы сможете.
Я достала из кармана кителя свой университетский значок и прикрутила его на место. Переодела часы на левую руку, достала из ящика стола протокол допроса свидетеля и кивнула Люде:
— Давай сначала и по порядку…
Я допрашивала Ханурину три с половиной часа. Она предоставила бесценную информацию не только о внешности преступника, но и о характере деятельности ее покойного сожителя, и о его взаимоотношениях с компаньонами.
После допроса Васильков увез Люду, пообещал отвезти ее домой и вернуться. Я допытывалась у них обоих, не опасно ли ей оставаться в той квартире у “Звездной”, но Люда сказала, что больше ей негде жить, и если с ней до сих пор ничего не произошло, то ничего и не случится.
— Я осторожная, — сказала она на прощание. Но у меня сложилось впечатление, что ей просто все равно. Ни смерть, ни убийцы ее не пугают. Похоже, она уже свыклась с мыслью о том, что скоро умрет от наркотиков, и ничто ее не держит — Вараксин убит, родных у нее нет. Или она просто считает, что их нет, что в принципе дела не меняет.
Как только за ними закрылась дверь, я перевела дух и налила себе в чашку воды из чайника. В горле у меня пересохло, и слегка кружилась голова после этого необычного допроса. Я на девяносто девять процентов поверила в то, что эта юная наркоманка, как компьютер, помимо своей воли сканирует все детали окружающей действительности. Хоть меня все же грыз червячок сомнения размером в один процент, отказываться от проверки этой информации было бы неразумно.