— Видишь, какой я полезный? А ты еще девочку хотела…
Остаток вечера прошел в теплой дружественной обстановке, если не считать непродолжительного скандала с рукоприкладством, сопровождавшего процедуру отхода ребенка ко сну в то время, которое я считала оптимальным для неокрепшего организма, а сам неокрепший организм — чудовищной несправедливостью и надругательством.
Наконец страсти улеглись. Из комнаты сына стихли звуки “Нирваны”, ночную тишину за окном нарушали только припозднившиеся трамваи. Мы с Сашкой с нежностью смотрели друг на друга, вспоминая, сколько времени мы не были вместе, и откровенно сгорали от желания. Наконец Сашка заявил, что мы или цивилизованно ложимся в постель, или он набрасывается на меня прямо так, оперативно расстелил постель и отправился в ванную. А я упала на теплую простынку, успела подумать о том, какие штуки я сейчас проделаю с Сашкой, а какие — он со мной, и заснула в следующее мгновение, как провалилась. Первая ночь после помолвки прошла на удивление целомудренно.
* * *
С утра я отправилась в главк за пленками с записью девичьих рассказов про курортного маньяка. По дороге я настолько погрузилась в воспоминания, что чуть было не проехала нужную остановку. Сашка утром признался, что, завалившись в постель рядом со мной, он успел всего лишь припасть к моему нежному плечу, запечатлеть на нем поцелуй, и сразу заснул глубоким сном, даже не поняв, что я тоже уже сплю.
Огромный неразговорчивый Вадим уже ждал меня с кассетами в руках. Поинтересовавшись, где я буду эти пленки слушать, он кивнул на специально приготовленный для этой цели магнитофон. Я рассудила, что, во-первых, в родной конторе будут беспрестанно хлопать двери, звонить телефон, а Зоя с Лешкой соблазнять чаепитием, и решила послушать пленки здесь, в главке. Тем более, что Вадим, похоже, был непосредственным участником всех этих разговоров и, если что, мог подсветить мне ситуацию, что называется, не отходя от кассы.
В кабинете, кроме нас двоих, больше никого не было. Всего тут стояли три стола; хозяин одного из них — Синцов, сейчас поправлял здоровье в госпитале МВД, а второй оперативник сидел в районе, где раскрывал какие-то жуткие преступления давно минувших дней.
Вадим вставил кассету в магнитофон и тихонько сел за свой стол, занявшись самой главной частью оперской работы — составлением справок. А я нажала кнопку воспроизведения и услышала мягкий, прямо бархатный голос Синцова и высокий женский голос. Успев удивиться, какими разными голосами Синцов разговаривает со знакомыми и со свидетелями, и констатировав, что мужчине с таким голосом женщина совершенно не в состоянии сопротивляться и наверняка расскажет все, чего он домогается, я погрузилась в их диалог.