– Я не боюсь, но лучше не связываться… – сказал он смущенно.
Но я хорошо помнил, что Пете и раньше не хватало советской наглости, и потому сам повернулся к возникшей поодаль официантке:
– Девушка! Можно вас на минуту?
– Чего вам? – бросила она издали и через плечо. Ей было лет двадцать, хмурая брюнетка с высокой грудью и круглыми вишневыми глазами. Поверх белой кофточки и короткой, выше колен, юбки на ней был кружевной передник с большим карманом.
Я жестом позвал ее к нашему столику. Она приблизилась с явной неохотой, глядя на меня настороженно, как на классового врага.
– Как вас звать? – спросил я.
– Катя. А что? – сказала она с вызовом, демонстрируя, что никаких вольностей не допустит.
– А вы можете подойти поближе?
– Ну, могу… – она сделала еще два шага.
– А еще ближе? Пожалуйста!
– А в чем дело?
Тут я открыл свою заплечную сумку, в ней еще оставалось несколько сувениров из того набора, который я провез через таможню с помощью Роберта Макгроу. Не глядя, я вытащил из сумки две пачки колготок, коробочку женской косметики, набор фломастеров и пачку с женскими презервативами. И все это баснословное по советским стандартам богатство молча положил в большой карман ее передника.
– Ну зачем это? – покраснела официантка, не в силах отказаться от таких сокровищ.
– Дело в том, Катюша, – сказал я, – что я десять лет не был в России. Сегодня – мой первый день. А ты первая красивая русская девушка, которую я встретил. Но этот праздник души я не могу оскорбить теплой водкой, понимаешь?
– Но у нас нет холодной…
– А лед?
Она посмотрела мне в глаза, словно решая, что же я делаю – пытаюсь ее закадрить или действительно прошу только лед к водке?
– Пожалуйста! – сказал я. – Ради нашей встречи! – Она вздернула плечиком и пошла на кухню. Но было в ее походке уже что-то иное – не солдатский шаг советской официантки, а чисто женское покачивание бедрами.
– Ну, ты даешь! – сказала Мира. – Ты еще не забыл, как кадрить официанток?
– А в Америке ты себя тоссе так ведесс? – спросил Толстяк.
– Если бы в Америке я положил официантке в карман пачку презервативов, я бы точно схлопотал по морде, – сказал я.
– Старик, – сказал мне Семен. – Если тебе нужны в Москве колеса, я к твоим услугам. И, кстати, тебя ждет сюрприз – я езжу на твоей машине.
– То есть как это? – не понял я. 15 лет назад у одного отбывающего в эмиграцию еврея я купил его «Жигули». Машине уже тогда было три года, а, уезжая, я продал ее кому-то, но не Семену.
– Помнишь, ты продал ее одному узбеку с «Научфильма»? – сказал Семен. – Так вот, он через год купил себе еврейскую жену и уехал по израильской визе. А машина осталась его дочке. Но еще через год и она вышла замуж за еврея-отказника, и, представь себе, они тоже уехали! А машина перешла еще к кому-то. Короче говоря, оказалось, что твоя машина приносит удачу, и теперь на нее очередь. Я ее шестнадцатый владелец, пятнадцать предыдущих уехали! Авось, мне тоже повезет…