– Я – за демонстрацию двумя руками, – сказал Митрохин.
– Но нужно иметь в виду: когда народ выходит на улицу, могут быть эксцессы. Поэтому мы должны принять меры…
Горячев пытливо посмотрел ему в глаза. Казалось, какая-то мысль одновременно родилась в их умах и пробежала в этом взгляде между ними двумя. Но Горячев тут же отвел глаза от шефа КГБ, сказал присутствующим:
– Хорошо, голосуем? Я выхожу из больницы послезавтра, в субботу. Кто за демонстрацию?
Все члены Политбюро охотно подняли руки. Секретать записал в протокол: составить резолюцию и сегодня же разослать всем партийным организациям страны. Общее руководство демонстрацией – Кольцов, ответственные за порядок – МВД и КГБ.
– Так, а что с Батуриным? – обратился Горячев к Кольцову.
– Трибунал находится на Гостевой даче, – сказал Кольцов. – Должны вот-вот принять решение.
– Но учтите мою позицию: каторгу, строгий режим – все, кроме смертной казни, – сказал Горячев. – Если за спиной у Батурина все же есть заговорщики, то пока Батурин жив, они будут сидеть тихо и дрожать, чтобы он не проболтался. Понятно? – Горячев повернулся к Митрохину: – И все-таки каким образом этому мерзавцу удалось пронести пистолет в Кремль? Только не рассказывай, что у нас бардак в армии! Охрана Кремля – это по твоей части.
– Да. Но вы сами запретили обыскивать делегатов. Чтоб на Западе не смеялись…
Это было правдой. Митрохин с самого начала предлагал обыскивать делегатов съезда, но это было бы курам на смех! Делегаты съезда – это же сливки партии, отборные из отборных!
– А что касается армии, то… – маршал Вязов протянул паузу, ожидая, прервет его Горячев или нет.
– С тех пор как офицерам стали сокращать зарплату, – усмехаясь, сказал за Вязова Митрохин, – даже у меня в КГБ люди смотрят по сторонам – не податься ли в бизнесмены…
Горячев вяло отмахнулся: старая песня. Когда заседание кончилось и члены Политбюро покидали холл, он сказал Митрохину:
– Павел, ты останься.
Все вышли, Горячев и Митрохин остались вдвоем, но в холл тут же заглянула жена Горячева.
– Вы закончили?
– Нет, но ты зайди, – сказал ей Горячев. Лариса вошла, тронула ладонью лоб мужа, сказала:
– Ты устал. Тебе нужно лечь…
– Сейчас… – Горячев вытащил из кармана белый конверт с письмом американского Президента, протянул его Митрохину: – Ты видел это?
– Что это? – спросил Митрохин.
– Посмотри…
Митрохин взял конверт, достал из него письмо, развернул. Горячев пристально вглядывался в его лицо. За всю историю советского правительства еще не было человека, который бы так стремительно взлетел в полные члены Политбюро, как этот Митрохин. Горячев вытащил его из недр КГБ на самый верх, как в свое время он вытащил сюда Вязова, Кольцова и других, но покушение Батурина показало, что даже самое преданное, купленное высокими должностями и званиями окружение, ничего не может гарантировать. А с другой стороны, нельзя требовать, чтобы Митрохин или Кольцов влезли в душу каждого делегата съезда. И все же… Не дожидаясь, когда Митрохин прочтет письмо, Горячев резким тоном повторил свой вопрос: