— Пошли! — властно бросил Мэйтленд. — И не забудь подобрать свою туфельку.
Розамунда сжала кулаки и надменно вскинула голову, но ей хватило одного лишь взгляда на мрачное лицо Мэйтленда, чтобы прикусить язык. В ее положении нельзя поддаваться безрассудным порывам, да и что проку ввязываться в бой, который все равно проиграешь?
Но, боже мой, как же страдала ее жестоко уязвленная гордость! Мэйтленд был так невыносимо самоуверен! Он отдавал приказы, словно Розамунда была его служанкой. Впрочем, дело тут было не только в гордости. Поведение Мэйтленда оскорбляло ее чувство справедливости. Покуда она мокла под проливным дождем, он укрывался от непогоды под одеялом, которое стянул из запасов в отцовской карете.
Правда, мокнуть под дождем — еще не худшая участь. Розамунда ни на миг не забывала, что ее похититель уже убил одну женщину. Что он потеряет, если захочет разделаться и с ней?
Когда они выбрались из кустарника, Мэйтленд жестом указал Розамунде, куда ей надлежит идти. Как бы не так! Это был узкий болотистый овражек, уводивший в самую гущу ежевичных зарослей. Превосходное место для того, чтобы скрыть труп.
Мэйтленд коснулся ладонью ее плеча. Розамунда резко отпрянула, поскользнулась в грязи и, не удержавшись на ногах, шлепнулась прямо в ежевичные плети.
— Бог ты мой! — в голосе Мэйтленда прозвучало неподдельное раздражение. — Что это на тебя нашло, дуреха?
Он в упор глянул на Розамунду и покачал головой.
— Если б я хотел расправиться с тобой, я бы сделал это еще в кустах, куда ты отправилась облегчиться. Ты что, от страха совсем думать разучилась? Сиди смирно, покуда я не отцеплю твое платье от колючек.
С этими словами Мэйтленд сунул пистолет за пояс, поставил на землю бутылку с бренди и принялся аккуратно отцеплять подол ее платья от колючих ежевичных плетей. Розамунда мрачно молчала, обхватив руками колени, а дождь все поливал ее, стекая ручьями по плечам и спине. Неужели только вчера она мечтала о приключениях? Если господь решил таким образом подшутить над ней, значит, у нее просто нет чувства юмора, потому что она не веселится, а кипит от злости.
Отцепив последнюю колючку, Мэйтленд выпрямился и снова окинул Розамунду испытующим взглядом.
— Все в порядке? — осведомился он.
— В порядке? — самым светским тоном отозвалась она. — Поражаюсь, что вам вообще пришло в голову об этом спрашивать! Что может быть приятней, чем когда тебя похищают и, угрожая пистолетом, под проливным дождем швыряют в колючки?
— Ты сама упала в ежевику, — хладнокровно заметил Мэйтленд и нагнулся, чтобы поднять бутылку с бренди.