Отец страдал бессонницей с давних времен, после того, как попал под напряжение, она рядом с ним испытывала покой и безмерную печаль по ушедшей давней жизни в этом городе, дома которого медленно погружались в серебристое дрожащее марево и вдруг, точно очнувшись, стряхивали его, выступали все отчетливей и отчетливей, в свете ранней зари.
Отец рассказывал о своем нищем детстве. Как всякого нищего его все время обманывали. Однажды, когда ехал пароходом на заработки в Уфу двое каких-то ушкуйников сказали, что в Уфе железнодорожных мастерских нет. Он отдал им за полцены свой билет и сошел на какой-то неведомой дикой пристани. Пришлось попрошайничать. Но попадались и хорошие люди. Дочь помещика Трежесковская обучила его грамоте. Она была очень красивой и занимались они в яблоневом саду. А потом Юля в этом саду повесилась. Узнала, что жених ей изменяет.
Эта нехитрая история запомнилась, может потому, что на ее вопрос:
- Она повесилась от горя или от гордости? - Отец ответил:
- Я думаю от гордости, потому что связь у него была с прислугой, молодой солдаткой.
Солдатка тяготилась этими отношениями и рассказала матери Юлии.
Отец тоже был гордый. Член партии с самого ее основания, он никогда не просил никаких благ и привилегий. У Надежды разрывалось сердце, когда она видела, как отец часами ждет Иосифа, чтобы поговорить с ним. Но у Иосифа никогда для него не было времени. Временами он просто делал вид, что занят, что работает, а сам валялся в кабинете на диване с "Неизданным Щедриным". Однажды она вошла в кабинет, Иосиф, смеясь так, что слезы капали с усов, схватил ее за руку:
- Нет, ты послушай! Это же гениально! "Пишите, мерзавцы, доносы!" или "Поза угнетенной невинности". Это про тебя, когда ты со мной на людях.
- Да, да, я видела твои пометки... А ты почему притворяешься, что занят, когда отец ждет тебя в столовой?
- А что интересного он мне может сообщить?
- Когда-то ты слушал его очень даже внимательно, я бы сказала - с почтением.
- Ну, когда это было!
- Он тебе в ссылку посылал деньги и вещи.
- Так что? Благодарить двадцать лет каждый день.
- Благодарить не надо, а помнить следует.
- Вот, я их и терплю из чувства благодарности, ха-ха, Сергея и твою мамашу. Думаешь, легко ее выносить? Все время что-то клянчит, с обслугой обращается возмутительно. Откуда такие барские замашки? Ведь она выросла в нищем Дидубе. Польский гонор... В тебе это тоже есть.
- Я с обслугой всегда вежлива и, по-моему, у тебя ничего не клянчу, разве что за других.
- Твоя мать - шаромыжница. Ничего не делает, живет как барыня.