Неподалеку от огневой Пятницкого, где установкой пушек распоряжался Коркин, стала окапываться полковая батарея пятидесятисемимиллиметровых орудий. Большеголовый старший лейтенант в длинной шинели и со шпорами на брезентовых сапогах, отправив упряжки в укрытие, тоже прибежал в Розиттен. Досадливо посмотрел на Пятницкого: видимо, как и Роман, планировал для НП этот же сарай. Можно было бы и рядом с Пятницким, но и рядом проворонил опередил командир минометчиков. Вот он - подгреб уцелевшее сенцо под себя, щурится, пригретый солнышком.
Пехоту и впрямь пихать стали, подстегивать по телефону. Пятницкий мельком видел Игната Пахомова, еще каких-то пехотных офицеров, тоже, как и большеголовый, бегают, суетятся. Ну, суетятся, это непосвященному кажется.. Делают каждый свое, и то, что надо, быстро делают, поэтому в общей массе и похоже на суету.
С подготовкой исходных данных Пятницкий управился скоро, хотел было за пристрелку браться, команду на огонь подавать. Оглянулся еще раз на хорошо видную батарею - вот она, аж душа радуется, но представил зрительно траекторию, и душе этой не до радости стало - мурашки по коже. Розиттен в створе огневой позиции и занятом немцами Бомбена, по которому собрался стрелять, а деревья в Розиттене метров на пятнадцать вымахали! Как можно забыть про гребень укрытия! При этом прицеле...
Пятницкий торопливо, волнуясь, произвел расчеты и, глядя в сторону огневой, выискивая глазами Коркина, сердито покачал головой. Н-ну, Коркин, н-ну, Витя... Бить тебя некому, и мне некогда. При этом прицеле - прямо по кронам. Первым же снарядом славян, что за стенками сараев передышку устроили, перекалечишь. Придется орудия метров на триста назад откатить. Вот уж поматерятся огневики от новой, некстати свалившейся работы! "Студебеккеры" в рощу отогнали, пока вызовешь. Не-ет, никаких машин: на руках, только на руках, и как можно поспешнее. И снаряды на руках, хоть несколько ящиков, потом Огиенко на подводе перевезет. Крутнулся к связисту:
- Савушкин! Женька, трубку!
Схватил трубку, вызвал Коркина.
- Коркин, назад батарею! Слышишь? На триста метров. Гребень укрытия не позволяет. Торопись, Витя, потом ругаться будешь..
И без того не сладко на батарее, вставшей среди паханного и засеянного с осени поля, а тут. Что-то опять начал Коркин. Пятницкий взбесился прежде всего на себя: взводного, как девицу, уговаривает.
- Товарищ младший лейтенант, выполняйте приказ! Через десять минут доложить о готовности к открытию огня! Все!
Побурев, бросил трубку Савушкину. "Надо же, какой комбат стал",испуганно подумал Женя. А Пятницкий все кипел: Коркин старший на огневой, он должен наименьший прицел рассчитать и доложить командиру батареи. Раззява... Да и сам хорош, напомнил бы. Что касается срока - десять минут... Ничего, бойчее шевелиться будут.