Звонок, которого Максим Елисеев ждал, как ворон крови, раздался в не самый подходящий момент.
Оперативники, стараясь предельно сузить круг контактов страховщика с внешним миром, не разрешили ему отлучаться из кабинета, чтобы перекусить в ближайшей забегаловке, и, что уж совсем дико, запретили заказывать обеды в ресторане. Те самые обеды, что в прежние добрые времена, когда хозяин «Каменного моста» просто горел на работе, с головой зарывался в бумаги, ему приносили горячими в судках. Мелкая бытовая проблема питания превратилась для Елисеева в новое мучительное испытание, которому не было конца. Дело осложнялось тем, что жену Вику выслали из Москвы на загородную дачу, а домработницу отпустили в бессрочный отпуск с сохранением содержания.
И напрасно Максим Павлович жаловался операм на боли в желудке, колику в печени, на застарелый гастрит, который вот-вот переродится в язву. А дальше жизнь пойдет по своему последнему кругу: хирургический стол, неумелый врач, сопляк, только что закончивший интернатуру, бездарная операция и, наконец, жалкий могильный холмик на кладбище. Старший оперативник Николай Борисович был непреклонен, он сурово качал головой: «В твоем холодильнике жратвы хватит на взвод солдат и еще останется. Уж кто бы жаловался, – говорил он и всегда добавлял фразу, которая ускользала от понимания Елисеева. – Любишь, барин, кататься, люби и саночки возить». По утрам Елисеев рубал колбасу, перекладывал ее кружки несвежим хлебом, получалось что-то вроде бутербродов, которые не лезли в горло.
Вот и сейчас, протянув руку к ожившему телефонному аппарату, он засовывал в горло кусок намазанного маслом хлеба, который организм отказывался принимать.
– Слушаю вас, – Елисеев узнал голос Мальгина и от неожиданности, подавившись, закашлялся.
Последовала пауза, Елисеев долго не мог справиться с кашлем. Оперативники нацепили наушники, технарь из ГУВД включил магнитофон. Елисеев продолжал кашлять. Оперативник Игорь, вскочив со стула, плеснул воды из графина, подал стакан хозяину кабинета и потряс перед его носом тяжелым кулаком.
– Убью, сука, – прошептал он. Возможно, решил, что этим покашливанием Елисеев передает собеседнику некие скрытые сигналы. – Убью…
– Работы столько навалилось, что до ближнего ресторана добежать некогда, – глотнув воды, Елисеев справился с собой. – Ем прямо на рабочем месте. М-да, такая жизнь…