- Да, зря я вам об этом сказал. Вам не надо сейчас волноваться. Но все же такое событие! Должны же мы были запустить в космос человека до конца нашего тысячелетия.
- Да, это точно, - автоматически ответил я, - Тысячелетний Рейх должен быть космической державой!
- Кстати, могу вас еще раз обрадовать.
После обеда вас навестит очень приятная фрау.
- Она назвалась?
- Женатому человеку грех задавать этот вопрос. Конечно, это фрау Алиса.
Алиса. Неужели та самая!
***
Я не ошибся, это была та самая Алиса. Видимо наша встреча в самолете была не случайна, и наши линии жизни были основательно пересечены.
- Ты изменился, - сказала она, после того как мы бурно, а точнее, очень бурно поприветствовали друг друга.
- Да, Алиса, я не могу сказать, что последние события отразились на мне благосклонно.
- Все остришь. Хотя, по-моему, ты сам не свой после Москвы.
- Может быть... Но по голове меня стукнули здесь... Знаешь, у меня действительно проблемы. Когда я пришел в себя, я не помнил, кто я и где я. Потом понемногу вспомнил, но не все. Ты представляешь, я не могу говорить на немецком.
- Ты и раньше говорил не очень уж. Все время путал падежи и времена.
- Одно дело путать падежи и времена, а другое дело вообще не говорить.
- Так серьезно?
- Да. Выражаясь научным языком, у меня частичная амнезия, отягощенная женевю.
- Чем?
- Ложными воспоминаниями. Но я не хотел бы это обсуждать с врачом.
- Да уж... Это было бы совсем некстати.
Слушай, тебе же положен отпуск. Когда выпишешься, поедем к твоим.
- Это мысль.
- Кстати, почему ты не спрашиваешь, как прошла презентация моей последней книги?
- Ой, Алиса! Как я мог забыть! Расскажи, пожалуйста.
Как и в моем мире, она была писательницей.
***
Пролетело еще несколько дней, и вскоре я продолжил свое выздоровление дома.
Это было что-то вроде семейного общежития. Оценивая положительные стороны, можно отметить идеальную чистоту. И еще, люди были спокойнее, одухотвореннее и, я бы сказал, красивее, чем нашем мире. Может быть, сыграла роль политика евгеники?
Я даже удивился, как же во всем этом спокойствие мог произойти бунт.
Но такова была моя работа. Внутренние войска СС. Охрана лагерей. С моим положением "дикого" арийца это было, пожалуй, лучшей карьерой.
Техника же оставляла желать много лучшего. Во всяком случае, ни о каком персональном компьютере можно было и не думать. И на этот раз выкрутиться с работой мне будет куда как сложнее.
Алиса подошла ко мне сзади, когда я, поглощенный этими мыслями, глядел в окно. Я поделился с ней своими проблемами по поводу работы и амнезии.