Сцена пятнадцатая
Андрей Федорович брел и брел сквозь снег, бормоча молитвы, пока не начал весьма ощутимо спотыкаться. Наконец Андрей Федорович увидел что-то темное на снегу, округлое, обрубок какой-то, и невольно присел.
Ангел, следовавший за ним, не выдержав этого зрелища, раскинул крылья, принимая на них снег.
Андрей Федорович поднял голову и увидел стоящего над ним в нелепой позе одинокого ангела.
АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. От снега охраняешь? От снежка, от дождика, от комариков? Поди ты прочь, Христа ради! ..
Встав, Андрей Федорович побрел дальше. Ангел остался, заклятый именем Христовым. Теперь лишь стало видно, что это - ангел-хранитель раба Андрея.
Недалеко ушел Андрей Петрович. Он опустился на корточки под забором и съежился.
Подойти ангел не мог. Он лишь портянул к подопечному руки.
Андрей Федорович повалился набок и сам, похоже, не заметил этого. Он до того устал, что не проснулся и от падения.
Ангел боязливо взглянул на небо, перекрестился - и решительно пошел к Андрею Федоровичу. Опустившись рядом на колени, обнял и замер.
Странный свет замерцал вокруг - очевидно, начался их общий сон. И зазвенела клавесинная музыка. И голос Андрея Федоровича тоненько пропел:
- Мысли все мои к тебе
Всеминутно хотят;
Сердце отнял ты себе,
Очи к сердцу летят!
Ангел утер слезинку с глаз.
ГОЛОС АНДРЕЯ ФЕДОРОВИЧА. Грехи мои оплакиваешь?..
Ангел вздохнул.
ГОЛОС АНДРЕЯ ФЕДОРОВИЧА? Что же ты?.. Не уберег-то?.. Как же допустил?.. Твой он был - а помер с грузом грехов своих? Что же не удержал в нем сознание еще на несколько минут? Где же ты был? Почему от глупых неурядиц хранил исправно, а в самую важную минуту взял - да и куда-то подевался? А, голубчик мой?..
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. Молчи! .. Молчи, Бога ради...
И пропал неземной свет. А остались только свернувшийся тесным клубочком Андрей Федорович и еще плотнее охватившие его то ли руками, то ли крыльями, ангел.
Сцена шестнадцатая
И опять куда-то повез в карете граф отца Василия. На сей раз священник был уже в новом шелковом облачении.
ГРАФ. А что ни говори, Петрова недостает. Двенадцать теноров у государыни в хоре - а такого ни у кого нет.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. А что, верно ли, что государыня хворает?
ГРАФ. Верно, увы... Не допусти Боже, чтобы померла наша благодетельница. Наследник-то - здоровый верзила, а все оловянными солдатиками тешится. Немцы его к пьянству приучили. Одно звание, что великий князь, а ведет себя - хуже мужика самого подлого... Коли он на трон взойдет - все брошу, в Москву уеду. Или в деревню...
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Сколько уж, как нет Петрова? Два года!