В романе показан и первый президент Греческой республики Иоанн Каподистрия, или Барба Яни (Дядя Ваня), как его с любовью называли в народе. Неподкупность и честность президента, его искренние симпатии к дружественной греческому народу России мешали Англии и Франции проводить колонизаторскую политику в Греции. Ненавидели И. Каподистрию за его попытки провести в стране прогрессивные демократические реформы и представители крупной греческой буржуазии. Резиденты Англии и Франции совместно с реакционерами Греции устроили на И. Каподистрию покушение и 9 октября 1831 года предательски убили его.
Как перекликается это кровавое преступление, совершенное агентами "просвещенных" дипломатов "великих" колониальных держав в первой половине прошлого века, со злодеяниями современных империалистов! Нельзя забывать о кровавой трагедии, происшедшей на паперти церкви в Навпали. Нельзя забывать также и об испытанной временем братской дружбе наших дружественных стран.
Здесь уместно вспомнить слова Фридриха Энгельса: "А кто решил исход борьбы во время греческого восстания? Не янинский паша Али со всеми его заговорами и мятежами, не битва при Наварине, не французская армия в Морее, не лондонские конференции и протоколы, а русская армия Дибича, перешедшая Балканы и вступившая в долину Марицы" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 9, с. 32).
Итак, дорогой читатель, перенесемся мысленно на побережье Пелопоннеса, когда молодая Греческая республика, истекая кровью, сражалась с ордами оттоманских поработителей...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. ДЕСАНТ
Пушечный выстрел всколыхнул прозрачный туман над заливом. Громыхающее эхо донеслось до самой вершины холма.
Раенко направил подзорную трубу в сторону, откуда прозвучал выстрел. С высоты холма просматривался залив, уходящий в морскую даль. Раенко разглядел сквозь пелену тумана трехмачтовый корвет с зарифленными парусами.
Видно, командование корабля пушечным выстрелом давало сигнал начать десантную операцию. "Уверены в своих силах настолько, что действуют открыто, с вызовом... Стреляют, чтобы напугать нас и поднять дух у своих. Что ж, это в манере султанского воинства", - подумалось Раенко. И, как бы в подтверждение его мысли, тотчас от борта корвета отвалили шлюпки и баркасы с вооруженными людьми. Разгребая широкими, как лопаты, веслами волны, они устремились к берегу.
Раенко спрятал в широкий карман офицерского сюртука подзорную трубу и оглядел обступивших его клефтов*.
_______________
* К л е ф т - греческий крестьянин-повстанец.
Одетые в рваные кафтаны и куртки, плащи и вывернутые мехом наружу овчины, вооруженные старинными длинноствольными ружьями и пистолетами, короткими изогнутыми саблями, эти люди разного возраста - от самых юных до убеленных сединами - с напряженным вниманием следили за каждым его жестом и выражением лица. Он ловил их тревожные взгляды, зная, что наблюдают они за ним так пристально вовсе не из недоверия к иноземцу-русскому, а только потому, что от его решения зависит сейчас судьба всего их отряда и каждого из них в отдельности...