Чиновник был похож на большого таракана, однако имел любезные манеры и потому нравился Жбанкову даже со своими непомерными усами, крылышками и глазами-сеточками.
Короче говоря, настроение у Петра Алексеевича было благодушное и мечтательное. Экспедиция хоть и не принесла ему великих барышей, но и в убытке не оставила. Нашлась даже возможность вознаградить Степана с дедом Андреем за помощь по торговле, Гаврюха с инженером тоже без премии не остались. Меринов в тот же день, как монету получил, ушел и воротился с целой торбой разных книжек, а потом шелестел ими целую ночь. Не забыл Жбанков и о своем семействе. Долго думал, каких им гостинцев выбрать, потом махнул рукой и купил супруге красивый платок с восьминогами, а сыновьям - по шелковой рубахе.
В последний вечер сидел он с Гаврюхой в гостинице и диктовал ему в журнал:
-... Пиши дальше. Сушеная рыба - продано пять пудов, один пуд отдан по дешевке перекупщикам. Пенька - продано восемь бухт. Холсты - пятьсот аршин, почти все сбыто. Написал? Пиши еще - гвозди и скобы проданы мало, и впредь их с собой не брать. Шкурки бобровые - сто двадцать штучек, проданы до единой. Что еще? Ах, да! Посуда - фарфоровые чаши проданы все, глиняные же горшки, напротив, никто не берет. Табак - вовсе не продан. Написал? Пиши теперь примечание: насчет табаку - приползал змей о двух головах, взял табаку всего фунт, да и тот на следующий день принес обратно. При этом сказал: что ж вы, подлецы, мне продали, его и жрать совсем невозможно. Написал? Та-а-ак...
Петр Алексеевич задумался, писать ли про деготь. Второго дня, когда Степан перекладывал тюки на подводы, прямо к "Князю Серебряному" подкатился безлошадный экипаж, весь ржавый и в грязи. В стенке его приоткрылась дверочка, из нее выдвинулась железная оглобля с круглой табакеркой на конце. У той табакерки отскочила крышка, а внутри оказался маленький комочек, весь красный, в прожилках. Комочек сначала вздыхал, вздыхал, потом спросил, нет ли дегтю. Степан, даром что простой мужик, сразу сообразил, что у инженера два бочонка было, из которых он свои колеса и пружины смазывал. Один бочонок он и продал красному комочку, и по очень даже баснословной цене.
- Ладно, пиши, - промолвил Жбанков, и тут в нумер явился нежданный гость. Был он очень франтоватый, хотя из одежды имел только старушечьи чулки и халат без пуговиц.
- Имею честь разузнать, не вы ли из Петербурга? - изрек он, покачиваясь на длинных худосочных ножках.
- Не из Петербурга, - настороженно ответил купец, - но, в общем, из тех же краев.