- К примеру, как вперед лететь, а как вбок отвернуть, - подсказал ему Жбанков.
- Ну... Он вперед и так летит, - непонятно ответил Меринов. - Надо ему углы задавать.
- Ясно, - с солидностью кивнул Жбанков. - А дальше?
- Ну... Вот... Это у нас планета одна впереди. Надо ее так миновать, чтоб не столкнуться. Для этого надо синусы разные считать.
- А как мне, к примеру, налево снаряд отвернуть?
- Ну... Как сказать... Берем эту вот рукоятку и крутим на себя, чтоб ослабить хомуты на пороховых бочках и чтоб они крутиться на осях могли. Потом оттянуть эти жгуты, но не совсем, а по делениям.
- А сколько делений?
- Это смотря какой синус вычислен.
- А мужики наши тоже умеют синусы вычислять?
- Нет, мужики не могут. Они себе, чтоб понятно было, на лимбах словами написали: "Чуток", "Побольше", "Много", "Дюже много". Только так они и понимают. А синусы я сам считаю.
- Мудрено, - вздохнул Петр Алексеевич, чувствуя, как остывает его интерес к летному делу.
- А эта рукоять - чтоб порох загасить и остановить снаряд вовсе.
- Где?
- Вот, за стеклом. Стекло надо разбить и рукоять выдернуть.
- И что ж, ты всякий раз колешь это стекло?
- Нет. - Меринов пошарил в карманах и, не найдя там платка, промокнул нос посторонней промасленной тряпочкой. - Это тормозная рукоять для особых случаев. А так я опять через синусы снаряд останавливаю.
- Мудрено, - снова вздохнул Жбанков.
Инженер в этот момент прекратил разговор, потому что в его тумбе затрезвонил какой-то звонок и пришлось срочно заниматься управлением. А через полчаса купец почувствовал, что не нужно больше держаться за всякие выступы из страха улететь к потолку. Тело начало обретать долгожданный вес.
Когда стало возможным передвигаться на собственных ногах, Петр Алексеевич взял Гаврюху и направился в кабину, где лежал пассажир, чтобы увидеть, в каком состоянии теперь пребывает тело. Вслед за ними увязался и дед Андрей.
В кабине царил неописуемый беспорядок. Все имущество пассажира, не будучи закрепленным, разлетелось и теперь лежало на полу как попало. Сам хозяин, вернее, тело его покоилось все там же, на лежанке, раскинув в стороны руки и ноги. Уши его беспомощно лежали на подушке. В воздухе висел чужой, неприятный запах, переходящий в отвратительный.
- Завонял уже, - прошептал дед Андрей, перекрестившись.
- Надо бы его... - купец поморщился, - куда-нибудь деть.
- В самом заду есть кабины, где прежде сухая рыба была, - отозвался приказчик. - Там и прохладно, и запах уже такой рыбный, что ничем не перебьешь.
- Да, - согласился Жбанков. - Пусть Вавила его туда сам и переправит. И еще - надобно здесь порядок опять установить. А то как-то неприятно, нехорошо...