Дед Андрей шагнул в глубь нумера и поднял с пола одну коробку, чтоб водрузить на надлежащее ей место. Но, не найдя такого, бросил обратно. Беспорядок был столь безнадежный, что прямо-таки опускались руки.
- Позову Степана, что ли, - проговорил Жбанков, выходя в коридор. Вместе вам сподручнее будет.
Ему хотелось поскорее покинуть кабину, где лежал покойник, где воняло и повсюду были разбросаны вещи.
- Эге! - воскликнул вдруг дед и замер на месте.
- Что? - всполошился купец.
- Идол-то... Мы его не на то место ставили.
- Что ты такое говоришь, - нахмурился Жбанков, с неохотой опять заходя в дверь.
- Точно так говорю. Мы его в угол привязывали, а сейчас он где?
Жбанков пригляделся, и действительно: идол стоял в трех шагах от той скобы, к которой его крепили.
- А веревки-то! Веревки где? - еще больше запаниковал дед.
- Да что ты, право, раскудахтался, - сердито произнес Петр Алексеевич. Ну, ослаб узел, веревки упали, и эта глыба сдвинулась. Чего шум теперь зазря поднимать?
Гаврюха тоже прошел на середину нумера и разгреб вещи ногой.
- Вот, - сказал он и поднял с пола обрывок веревки длиной в пол-аршина.
- Святая богородица! - воскликнул дед, и голос его стал от волнения хриплым. - Уж не покойник ли...
Не дожидаясь продолжения, Гаврюха приблизился к телу чужеземца и склонился, зажав нос пальцами.
- Ничего не замечаю особенного, - сообщил он через некоторое время. Мертв, как доска.
- Ты его пощупай, пощупай, - посоветовал дед Андрей шепотом. - Может, он еще теплый, может, кровь еще бьет?
Гаврюха распрямился и сделал шаг назад.
- Сам щупай, - громко сказал он.
- Да ну вас к лешему! - решительно проговорил Жбанков, собираясь уходить. - Понапридумали страстей, сами себя запугали, тоже мне... Ну, мало ли, снаряд обороты делал, веревки и не удержали такую махину, порвались. Пойду я в залу. Сейчас велю Степану прийти, чтоб нумер прибрать.
Он повернулся и быстро зашагал по коридору. Все же ему было не по себе. Первобытный страх, с которым воспринял дед Андрей необъяснимые перемещения идола, оказался сильней, чем любые разумные доводы, и передался Жбанкову во всей полноте. А дело меж тем клонилось к вечеру, и с этими суеверными мыслями предстояло еще засыпать.
Но, как ни странно, спать ему в ту ночь удалось вполне сносно. Усталость помогла изгнать из мыслей всякую чертовщину. Наутро дед Андрей доложил, что все сделано, как было велено: мертвец обернут в рогожу и переправлен в кабину для грузов, порядок в его нумере восстановлен, все вещи сложены и закреплены. Так что, если вдруг хватятся родственники или лица, имеющие к погибшему интерес, можно будет им отчитаться, что все вещи и документы сохранены в целости.