Слова с трудом давались Джеку. Намерения Джоан ранили его, как удары кинжала, но внешне он старался сохранять спокойствие. Он безразлично пожал плечами, чувствуя себя опустошенным, но нельзя было ее отпускать вот так, не сказав ни слова.
— Да, конечно. Или, может быть, я приеду на Нил…
— Хорошо, — сказала Джоан едва слышно. Теперь она знала правду. Какая она была дура, что пыталась навязаться ему. Она больше не нужна. Все, что было между ними, что связывало их, рассыпалось и превратилось в пепел прямо у нее на глазах. Что ему нужно было от нее? Она прошла вместе с ним через муки ада в Колумбии, ждала его возвращения в Нью-Йорке, на его яхте они вместе обошли полмира. Ей следовало бы знать, как дать ему понять, от чего он отказывается, но решение не приходило. Она стояла молча, слезы жгли глаза; она любила его, несмотря на то, что он отверг ее.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Встретимся или в Греции, или на Ниле.
— Я напишу тебе.
— Напишешь? — переспросил он. — Куда?
Джоан подумала, что они похожи на двух детей, которые расстаются после летних каникул, проведенных в лагере, и пытаются убедить друг друга, что останутся друзьями, понимая, что этого не будет.
— Напишешь? Но куда? — повторил Джек. Пытаясь изобразить небрежную ухмылку, проглотив комок, от волнения застрявший в горле, он улыбнулся ей в последний раз и вспомнил тот день, когда они впервые встретились в Колумбии. Она насквозь промокла под проливным дождем, светлые волосы облепили лицо, красивое лицо с ямочками. Тогда он смеялся над ней; она чуть не угробила себя, волоча огромный рюкзак и стараясь не отставать от него. Без всякой жалости он сбросил рюкзак со скалы, но потом, в Париже, он купил ей новые вещи, разве не так? Неизвестно почему ему захотелось узнать, возьмет ли она что-нибудь из них с собой.
— Знаешь, пойду попытаю счастья в рулетку в последний раз.
Джек наклонился и быстро прикоснулся к ее губам, обжигая их поцелуем. Ему не хотелось устраивать сцены, но пусть она запомнит…
— Джек, будь осторожен, хорошо? Она чувствовала, как почва уходит из-под ног, словно рушится весь мир.
— Я всегда осторожен. Береги себя.
Проходя мимо Омара и чувствуя на себе взгляд Джоан, Джек пристально посмотрел на него. Почему Джоан пожертвовала его любовью ради этого типа? Она не принадлежала к числу золотоискателей. Значит, ее привлекли не деньги? Может быть, власть? Он всмотрелся в сверкающие глаза Омара, совершенно черные. Он не доверял таким глазам.
Омар заговорил:
— Почему-то мне кажется, что вместо «Добро пожаловать на борт самолета» мне следует сказать вам «Счастливого пути».