Джек видел, как рванул с места лимузин. Тяжелые удары его сердца заглушили рев двигателя такси, которое стремительно покинуло пристань.
Он бросил взгляд на Монте-Карло, на берег, усеянный огнями, всмотрелся в черноту ночи. Теперь все выглядело иначе, не так, как днем, при солнечном свете. Все кругом казалось безжизненным.
— Что ж, «Анджелина», моя крошка. Теперь мы остались вдвоем — ты и я.
— Он глубоко вздохнул. — Черт возьми, твою фотографию я носил с собой задолго до того, как появилась эта женщина.
Джек стоял пошатываясь. По всей видимости, он был не так трезв, как ему казалось. Джек спустился по сходням на пристань и подошел ко второму ряду ящиков. Покопавшись в съестных припасах, он извлек пакет с солеными крендельками, хрустящую жареную кукурузу и сладкие кукурузные хлопья, а также тюбик с сырной пастой, бросил взгляд на упаковку с пивом, но решил отказаться от этой затеи. Ему надо поесть, а по выпивке он уже выполнил норму. Осмотрев свое меню, он с надеждой подумал, что все это не вызовет изжоги.
Что касается сердечной изжоги — ревности, — то он испытал ее сполна.
— Как прежде, будем заходить в порты, отплывать на заходе солнца, по-прежнему будет весело.., вот только…
Джек ударил ногой по пустому деревянному ящику, который отлетел далеко в сторону.
— ..проблема заключается в том, что нельзя спать с яхтой.
— Чучело! — обругал он себя. — Ты же сам ее отпустил.
Понурив голову, с поникшими плечами, Джек побрел на яхту.
Кого он хотел обмануть? Без Джоан ничего, как прежде, не будет. Почему она его не любит? Не такой уж он плохой парень, хотя и не герой ее книг. Он обыкновенный человек, но он любил ее. Действительно любил.
Едва Джек ступил на палубу, как открылась крышка самого большого контейнера. Сверкнула пара глаз, и затем оттуда появился Ральф. Его знакомый белый костюм превратился в лохмотья. Ральф наставил на Джека большой пистолет.
— Не хныч, подонок. Я составлю тебе компанию. Джек решил, что выпил слишком много шампанского. Этого не могло быть. Но оружие было настоящее, и Джек мог поклясться, что оно было заряжено. Джек поднял руки.
— Колумбия! Картахена! — сказал он, почти радуясь, что Ральфу тоже удалось выбраться оттуда.
— Ты скучал по мне? Я-то по тебе очень скучал. Последние шесть месяцев я только и думал, что о тебе. Все время, пока я прятался среди крыс в этой занюханной стране, я не переставал думать о тебе. И когда одна из них укусила меня и мне десять недель делали уколы от бешенства, вливая вот по такому шприцу, — он расставил руки на два фута, — я тоже думал о тебе. Даже когда меня бросили в вонючую тюрьму Спико, где каждая сволочь претендовала на роль моего проктолога, я думал о тебе. Только о тебе.