– Поскольку пациент по не установленным пока причинам не реагирует на медикаменты, я предлагаю удалить поврежденную ткань, очистить зараженный участок и нарастить искусственную кожу. Извлечение подкожных корней возлагается на руководство тралтаном ОТСБ. Операция будет несложной, но займет достаточно времени, ибо поражен большой участок...
– Прошу прощения, – перебил Приликла, – пациент по-прежнему находится в сознании.
Между тралтаном и маленьким эмпатом разгорелся спор, вежливость в котором соблюдал лишь Приликла. Он утверждал, что ЭПЛХ о чем-то думает и излучает эмоции, а тралтан твердил, что ввел столько анестетика, что пациент просто обязан отключиться как минимум на ближайшие шесть часов.
Спорившие, похоже, совсем было собрались перейти на личности, а потому Конвей счел за лучшее вмешаться в перебранку.
– Мы с этим уже сталкивались, – сказал он. – Физически пациент пребывал в бессознательном состоянии с момента своего прибытия в госпиталь, не считая пары-тройки минут вчера, однако Приликла определил наличие исходящего от него под наркозом. Объяснений у меня нет, для того, чтобы они появились, необходимо, пожалуй, хирургическое исследование мозга ЭПЛХ, чего мы себе позволить пока не можем. Но важно то, что пациент не способен двигаться и ощущать боль. Поэтому мы начинаем. – Повернувшись к Приликле, он добавил:
– Продолжайте прислушиваться – так, на всякий случай...
Минут двадцать никто не подавал голоса, хотя операция вовсе не требовала исключительной сосредоточенности. Она напоминала прополку огорода: все, что росло, относилось к сорнякам и подлежало безжалостному выдиранию. Конвей надрезал кожу ЭПЛХ, тонкие щупальца ОТСБ проникали под нее, хватались за корни и выдергивали их, и так раз за разом. Конвею подумалось, что он проводит саму скучную за всю свою карьеру операцию.
– Я чувствую нарастание тревоги, – сообщил Приликла, – она становится всепоглощающей.
Конвей фыркнул. Иной реакции у него не нашлось.
Пять минут спустя тралтан произнес:
– Доктор, мы достигли участка, где корни сидят гораздо глубже.
Конвей отозвался через две минуты:
– Но я вижу их! На какой они глубине?
– Четыре дюйма, – ответил тралтан, – и удлиняются на глазах.
– Невозможно! – воскликнул Конвей. – Что ж, попробуем в другом месте.
На лбу его выступили капли пота. Хрупкое тельце Приликлы задрожало, но отнюдь не от мыслей пациента. Его перебивало эмоциональное излучение Конвея, которое вряд ли кому показалось бы приятным: на трек новых местах результат был тем же. Корни, выраставшие из кусочков кожи ЭПЛХ, явно норовили забраться поглубже в плоть.