— А теперь повтори то же самое, — потребовал Эстебан, скрипнув зубами.
— Отпусти меня. — Джасмин отчаянно уперлась ему в плечи, но тщетно: с тем же успехом она могла попытаться сдвинуть бронзовую статую. Молодая женщина чувствовала жар его тела, его властную силу и заключенное в ней обещание.
— Повтори!
Глаза ее непримиримо вспыхнули, точно янтарь под солнцем. О, как Джасмин презирала этого человека и все с ним связанное! Его ярость, его надменность, его способность будить в ней целую бурю чувств.
— Я ничего больше не обязана для тебя делать, никогда и ни за что! — заявила она Эстебану.
Он хрипло рассмеялся ей в лицо.
— Извини, дорогая, но я вынужден тебя разочаровать. Ты до сих пор очень много для меня делаешь. — И он чуть подался вперед, на мгновение плотнее прижавшись к ней бедрами так, чтобы Джасмин поняла, о чем идет речь.
— Ты отвратителен, — задохнулась она от возмущения.
Но и она хороша… Ее собственные бедра подались ему навстречу, а с губ сорвался глухой стон… О, будь, проклят этот животный инстинкт, что побуждает к соитию!
Эстебан вновь расхохотался, потянулся к ее волосам и снял заколку.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес он, запуская пальцы в текучее невесомое золото, — вот теперь ты куда больше похожа на маленькую распутницу, на которой я женился. Остается выяснить, далеко ли ты от нее ушла.
С этими словами Эстебан потянул за молнию на пиджаке. Борта разошлись, открывая взгляду кремовую блузку, застегнутую доверху на перламутровые пуговицы. При виде этой целомудреннейшей из блузок глаза Эстебана вновь полыхнули яростным пламенем, как если бы, надев ее, молодая женщина совершила страшный грех.
— Ну и зачем тебе этот сногсшибательный кожаный костюм? — ехидно осведомился он. — Зачем эта старомодная прическа и блузка, которую моя мать бы не надела? Что ты пытаешься доказать, Джасмин? Что сексапильность может проявляться по-разному? Или что для нового любовника ты освоила и новый стиль одежды? Ему нравится раздевать тебя постепенно и неторопливо, верно?
— Верно, — прошипела Джасмин ему в лицо. — Чем больше на мне надето, тем больше я его возбуждаю! А вот ты замечал меня только тогда, когда я оказывалась обнаженной в твоей постели! Тебе ведь ничего не надо было, кроме как по-быстрому переспать!
Формулировка «переспать по-быстрому» нанесла чувствительный удар по самолюбию Эстебана. Оба тут же вспомнили последнее торопливое сближение, перед тем как Джасмин сбежала из дому. Электрические разряды в воздухе, волна удушливого жара, боль… и тоска, от которой слова застревают в горле.