Эстебан стоял так близко, что достаточно было сделать шаг, чтобы очутиться в его объятиях. Джасмин заворожено любовалась чувственным изгибом его губ и изнывала от желания припасть к ним с поцелуем. В груди у нее заныло, дыхание прервалось. Как эффектно смотрятся они вместе, если судить по отражению в зеркале. Эстебан на целую голову выше ее и в плечах куда шире. Контраст тьмы и света, хрупкой женственности и суровой мужественности. Как они не похожи и при этом выглядят так, словно самой судьбой предназначены друг для друга!
— И все равно мне кажется, что в этих украшениях я только разозлю твою семью еще больше, — настаивала Джасмин.
Эстебан ласково провел пальцем по сверкающему колье.
— А я предвкушаю неземное наслаждение, что ждет нас по возвращении…
То есть они займутся любовью на широкой супружеской кровати, и на ней вместо одежды будут только драгоценности, сапфиры и бриллианты. Эстебан намеренно воскрешая в ее памяти волнующие картины прошлого, отвлекая от нынешних проблем. Он поцеловал жену в плечо, заставив ее затрепетать, а затем жестом фокусника извлек из кармана еще одну бархатную коробочку, на сей раз совсем маленькую. Крышка открылась с легким щелчком. Прямо в глаза Джасмин полыхнул изумительной красоты сапфир огранки «маркиза». Эстебан извлек перстень из футляра и надел его жене на палец рядом с обручальным.
— И попробуй только снять, — предостерег он. Роскошный сапфир заключал в себе и властное утверждение, и вызов всем, кто попытается это утверждение оспорить. Бриллианты отражали синее пламя и многократно его усиливали. Кольцо переливалось всеми цветами радуги, завораживая взгляд.
— А кому принадлежал этот перстень… ну, первоначально? — полюбопытствовала Джасмин.
— О, жестокому турецкому паше в шелковом тюрбане и с ятаганами за поясом, обладателю роскошного гарема, который развлекался тем, что рубил головы непокорным одалискам, — усмехнулся Эстебан. — В носу он носил кольцо, а в кольце — этот камень.
— Здоровенный же он отрастил себе нос! — не сдержала смеха Джасмин.
— О да, нос был что надо. Одалиски находили этот нос ужасно сексапильным… тем более с кольцом, — докончил Эстебан. А в следующий миг наклонился вперед и поцеловал ее в губы долгим, жадным поцелуем.
От помады, конечно, не осталось и следа. Впрочем, Джасмин нимало о том не жалела. Потому что ее страхи развеялись сами собой: поцелуй напомнил ей о том, что в этой жизни действительно важно, а что — так, чепуха. Рука об руку они вышли из спальни и спустились по лестнице. В холле их уже ждала Кэтрин. В серебристо-зеленом переливчатом платье она была на редкость хороша.