В тот памятный вечер он сидел, упершись руками в колени, и, помаргивая глазками, с благодушным одобрением взирал на свой приход. Время от времени он приветственно помахивал пухлой ручкой в сторону деревни. Он был покоен и доволен. Чего еще желать человеку?
- Отличное у нас местечко! - сказал он привычно. - Посреди холмов, как в крепости, - продолжал он; и наконец довел свою мысль до конца: - Мы сами по себе и далеки от всего, что там творится.
Ибо священник был не один. Он обменивался со своим другом избитыми фразами об ужасном веке, о демократии и светском образовании, о небоскребах и автомобилях, об американском засилье, о беспорядочном чтении, которое портит нравы, и о безнадежном вырождении вкуса.
- Мы далеки от всего, что там творится, - повторил он.
Не успел он договорить, как послышались чьи-то шаги. Священник с трудом повернул свое пухлое тело и увидел ее.
Теперь представьте себе старуху: она приближается неровным, но упорным шагом; корявой, натруженной рукой она сжимает узел; длинный нос ее (он подавляет и заслоняет все прочие черты лица) морщится, выражая отчаянную решимость. Маки на чепце важно кивают; медленно и неотвратимо переступают ноги - белые от пыли носы старомодных башмаков по очереди показываются из-под обтрепанной юбки. Под мышкой болтается, норовя ускользнуть, старый, рваный и вылинявший зонтик. Нет, ничто не подсказывало священнику, что в образе этой нелепой старухи в его мирную деревню вступил Его Величество Случай, Непредвиденное - словом, та старая ведьма, которую слабые людишки называют - Судьба. А для нас это была, как вы, конечно, уже поняли, всего лишь миссис Скилетт.
Старуха была слишком обременена своей ношей, чтобы учтиво присесть перед священником и его другом, а потому притворилась, что не замечает их, и прошлепала мимо, совсем рядом, направляясь вниз, в деревню. Священник молча проводил ее глазами, обдумывая свое следующее изречение...
На его взгляд, случай был самый пустячный: старуха с узлом - эка невидаль! Старухи aere perennius [вечно и неизменно; буквально - прочнее меди (лат.)] испокон веку таскают с собой всякие узелки. Что ж тут такого?
- Мы далеки от всего, что там творится, - снова сказал священник. - Мы здесь живем среди вещей простых и непреходящих: рождение, труд, скромный посев да скромная жатва - вот и все. Бури житейские обходят нас стороной.
Священник любил с глубокомысленным видом потолковать о "вещах непреходящих". "Вещи меняют свой облик, - говаривал он, - но человечество aere perennius".
Таков был чизинг-айбрайтский священник. Он всегда находил повод вставить классическую цитату, пусть даже и не очень к месту. А внизу под горой весьма неизящная, но решительная миссис Скилетт, не желая обходить усадьбу Уилмердинга, лезла напролом через живую изгородь.