Леди Уондершут посоветовалась с приходским доктором.
- Я бы хотела знать, - сказала она ему, - нормально ли, что ребенок поглощает такое невероятное количество молока?
- Детям такого возраста полагается полторы-две пинты молока в сутки, ответил врач. - Никто не может ожидать, что вы уделите ему больше. А если вы даете больше, это уж верх великодушия. Конечно, можно бы попытаться хоть на несколько дней ограничить его обычной порцией. Но я вынужден признать, что этот ребенок по какой-то непонятной причине физиологически отличается от своих сверстников. Возможно, это то, что называется аномалией. Случай общей гипертрофии.
- Но это несправедливо по отношению к другим детям нашего прихода, сказала леди Уондершут. - Если так будет продолжаться, люди начнут роптать.
- Никто не обязан давать больше, чем полагается. Мы можем настаивать, чтобы Кэддлсы обошлись двумя пинтами, в противном случае ребенка надо будет поместить в больницу и хорошенько обследовать.
- Но ведь во всем остальном, если не считать размеров и аппетита, ребенок вполне нормален? - поразмыслив, спросила леди Уондершут. - Он как будто не урод?
- Совсем нет. Однако если он будет и дальше так расти, нравственная и умственная отсталость неизбежна. Это можно с уверенностью предсказать, исходя из закона Макса Нордау. Нордау - весьма одаренный и знаменитый философ, леди Уондершут. Он установил, что ненормальность - явление... э-э... ненормальное, и это - ценнейшее открытие, о котором отнюдь не следует забывать. В моей практике я постоянно на него опираюсь. Когда мне случается столкнуться с чем-либо ненормальным, я тотчас же говорю себе: "Это ненормально".
Взгляд доктора сделался многозначительным, голос упал почти до шепота, словно он поверял собеседнице профессиональную тайну. Он торжественно поднял руку.
- Исходя из этого диагноза, я и лечу пациента, - закончил он.
- Ай-я-яй! - заметил священник, обращаясь к своей чашке за завтраком на следующий день после появления в деревне миссис Скилетт. - Ай-я-яй! Это еще что такое! - И он через очки с возмущением уставился на газету.
- Гигантские осы! Что-то будет дальше?.. А может, это просто утка? Что ни день, то сенсация! С меня хватит и гигантского крыжовника. Ерунда все это. - И священник залпом выпил свой кофе, не отрывая глаз от газеты, и недоверчиво причмокнул.
- Чушь! - вынес он окончательный приговор.
Однако назавтра в газетах появились новые подробности, и священник прозрел.
Впрочем, озарение не было мгновенным. Когда в тот день он отправился на свою обычную прогулку, он все еще мысленно посмеивался над нелепой историей, в подлинности которой его пыталась убедить газета. Скажут тоже осы убили собаку!