— Вы, дуры, с ума меня сводите. — Она покачала головой. — Нереально, черт возьми!
— Какая муха тебя укусила, злобная ты пизда? — воинственно выпалила Мадонна, садясь прямо в кресле. — Ты достала меня, Ким, совсем достала.
— Мы никогда не попадем в чертов Лейф, — заявила Ким тоном презрительного отрицания. — Ты грезишь, твою мать!
— В один прекрасный день мы все же туда поедем! — воскликнула Кайли с намеком на отчаяние в голосе. Остальные согласно кивнули.
Но в самой глубине своих сердец они понимали, что Ким была права.
БАБУШКИН СТАРЫЙ ДОБРЫЙ ДЖАНК
Смотрительница, Миссис Френч, думаю, именно так ее звали, оглядела меня с ног до головы. В ее жестком взгляде застыл лед. Я определенно заслуживал негативной оценки.
— Так, — сказала она начальственным голосом, положив руки на бедра. Ее глаза подозрительно бегали, а лицо напоминало блестящую желтую маску, увенчанную копной ломких коричневых волос. — Вы внук Миссис Аберкромби?
— Да, — подтвердил я.
Я не должен возмущаться Миссис Френч. Она лишь делает свою работу. Если бы она была менее бдительна в присмотре за старушкой, то сразу же бы последовали жалобы со стороны семьи. Мне также придется признать, что я более чем непрезентабелен; длинные сальные черные волосы, на мертвенно-бледном лице опухоль, разбавленная несколькими красными и желтыми пятнами. Мое пальто видало лучшие дни. И я не могу припомнить, когда менял эти джинсы, бумажный спортивный свитер, майку, штаны, носки и боксерские трусы.
— Так, полагаю вам лучше зайти внутрь, — сказала Миссис Френч, неохотно убирая с прохода свою толстую тушу. Я протиснулся в образовавшийся просвет, но чуть не застрял. Миссис Френч напоминала нефтяной танкер, и ей потребовалось какое-то время, чтобы действительно изменить свое положение.
— Она на втором этаже. Вы же не приходите очень часто повидать ее, не правда ли? — обвиняюще спросила она с надутым видом.
Нет. Я впервые пришел навестить старушку с тех пор, как она переехала в этот Дом Престарелых. Теперь уже должно быть прошло пять лет. Очень немногие семьи близки в наши дни. Люди перемещаются, живут в разных частях страны, ведут разные жизни. И бессмысленно оплакивать что-то неизбежное, как распад разветвленной семейной сети; в известном смысле это хорошая вещь, потому что дает работу таким людям, как Миссис Френч.
— Я не живу поблизости, — промямлил я, с трудом направляясь по коридору, чувствуя острый приступ ненависти к самому себе за то, что оправдывался перед какой-то смотрительницей.
В коридорах стоял зловонный одуряющий запах мочи и немытых тел. Большинство людей, казалось, находилось здесь в таком продвинутом состоянии немощи, что единственно подтверждало мое интуитивное ощущение — такие места лишь вестибюль для смерти. Из этого следовало, что мой поступок не изменит качественную составляющую жизни моей бабушки: она едва ли заметит, что деньги исчезли. Некоторое количество этих денег наверняка станет моим в любом случае, когда она, наконец, отбросит копыта; так что какого, черт возьми, смысла ждать? Ведь может получиться и так, что они мне вообще не понадобятся! Старушка может протянуть долгие годы как овощ. И будет совершенным извращением, самопораженческой глупостью не обчистить ее теперь, позволяя сдерживать себя какой-то дурацкой, неуместной кучей табу, канающих как основы морали. Мне нужно то, что в ее банке.