Голос изменил Айзенбергу, и несколько курсантов, включая Роя, вскинули руки.
Харрис не замечал никого, кроме Роя.
– Продолжайте, Фелер, – сказал он.
– По-моему, полицейские не имели права приказывать им выйти из такси. И вообще, когда же их арестовали? Когда нашли наркотики? А что, если б те, покинув машину, попросту сбежали? Имели бы полицейские право их останавливать?
– Что скажет на это Айзенберг? – спросил Харрис, щелкнув потертой серебряной зажигалкой и прикуривая новую сигарету. – Могли полицейские запретить им бежать, прежде чем обнаружили контрабанду?
– Хм-м, пожалуй, да, – ответил Айзенберг, следя за Роем. Тот перебил его:
– Выходит, к тому времени они уже находились под арестом? Ведь они должны были находиться под арестом, если уж полицейские могли воспрепятствовать их побегу. А коли так, коли под арестом они уже находились, в чем же их преступление? На поиски марихуаны ушло никак не меньше нескольких секунд, и все это время они уже находились под арестом.
Желая показать Айзенбергу и Харрису, что он вскрыл ошибку без всякой задней мысли, Рой снисходительно улыбнулся.
– Загвоздка только в том, Фелер, что под арестом они не были, – сказал Айзенберг, впервые обратившись к Рою напрямик. – У нас есть полное право останавливать людей и допрашивать их. Каждый обязан назваться и объяснить, что он тут делает. Чтобы заставить его повиноваться, мы имеем право прибегнуть к любому средству. Несмотря на то, что не успели арестовать его за какое-либо преступление. А отпустим мы его, только когда он вразумительно ответит на наши вопросы. По-моему, так и надо понимать дело Гиске против Сэндерса. Тут то же самое: полиция останавливает подозреваемых, допрашивает и находит во время расследования марихуану. И вот тогда – и лишь тогда – их берут под арест.
По довольному виду Харриса Рой понял, что Айзенберг прав. Не в силах совладать с резкими нотками в голосе, он все же спросил:
– А как доказать, что марихуану под сиденье не подбросил кто-то другой?
– Моя вина. Нужно было предупредить вас. Таксист показал, что незадолго перед тем наводил на заднем сиденье порядок: вечером там рвало какого-то пассажира, – сказал сержант. – И после, покуда не появились женщина и обвиняемый, там никто не сидел.
– Это, конечно, меняет дело, – сказал Рой, взывая к Харрисовой уступчивости.
– Ну, я бы не придавал этому обстоятельству такого значения, – сказал Харрис. – Я лишь хотел, чтобы на примере данного дела вы выяснили, что предшествовало аресту. Айзенберг со своей задачей справился превосходно.
Теперь всем все понятно, не так ли?