– Я запретил ему возвращаться, – сказал Кильвинский. – Не думаю, что он когда-нибудь объявится еще в ваших краях.
– Да благословит вас всех Господи Боже, – произнес старик, направился, шаркая, к задней двери и запер ее на ключ.
– Давно пил в последний раз? – спросил Кильвинский.
– О, пара дней уж минула, – ответил старик, улыбнувшись и обнажив почерневшие зубы. – Со дня на день, значит, чек должен по почте прийти.
– Что ж, все, что тебе сейчас нужно, – это чашка чаю да немного сна. А завтра почувствуешь себя гораздо лучше.
– Благодарю вас, значит, всех без исключения, – сказал старик, а они уже шагали по щербатому бетонному тротуару к своей машине. Кильвинский сел за руль, тронул с места, но так и не проронил ни единого слова.
Наконец Гус сам прервал молчание:
– Должно быть, для алкоголиков их белая горячка сущий ад, а?
– Должно быть, – кивнул Кильвинский. – Ниже по улице есть одно местечко, где мы можем выпить кофе. Он так плох, что годится разве что для севшего аккумулятора, зато бесплатный, как и пончики к нему.
– Мне это по вкусу, – сказал Гус.
Кильвинский остановил машину на захламленной автостоянке перед буфетом, и Гус отправился внутрь, чтобы заказать кофе. Фуражку он оставил в машине и теперь чувствовал себя ветераном, решительно входя в кафе, где смахивающий на пьяницу морщинистый тип с безразличным видом разливал кофе для трех завсегдатаев-негров.
– Кофе? – спросил тип Гуса, приблизившись к нему с двумя бумажными стаканами в руке.
– Да, пожалуйста.
– Сливки?
– Только в один, – ответил Гус. Пока продавец цедил жидкость из кофейника и расставлял по стойке стаканчики, Гус сгорал от стыда, пытаясь решить, как бы подипломатичнее заказать бесплатные пончики. Нельзя одновременно не быть нахальным и хотеть пончик. Насколько было бы проще, если б они попросту оплатили и кофе, и пончики, подумал он, но тогда это шло бы вразрез с традицией, если же ты совершаешь нечто подобное, то рискуешь стать жертвой слушка о том, что с тобой бед не оберешься.
Продавец решил эту дилемму без труда:
– Пончики?
– Да, пожалуйста, – сказал Гус с облегчением.
– С шоколадом или без? С глазурью кончились.
– Два – без, – ответил Гус, понимая, что Кильвинский вряд ли одобрил бы его выбор.
– Крышечки дать?
– Не нужно, справлюсь и так, – сказал Гус, но спустя мгновение обнаружил, что в здешних буфетах подают самый горячий кофе во всем Лос-Анджелесе.
– Действительно горячий, – слабо улыбнулся он на случай, если Кильвинский видел, как он пролил кофе на себя. От внезапной вспышки боли лоб его покрылся испариной.