– Господи! – вырвалось у меня.
Я попятился в коридор и захлопнул за собой дверь.
Директор все еще отвечал на вопрос Эда:
– Она жила одна в... – Тут он увидел меня и сказал:
– О, простите, пожалуйста! Я должен был вас предупредить. Встревоженный Эд шагнул ко мне:
– Ты в порядке, Том?
Я махнул ему рукой, приглашая отойти от комнаты:
– Предоставим это дело “скорой помощи”.
В ушах у меня оглушительно стучала кровь, руки и ноги похолодели.
Директор снова произнес несколько жеманным и смущенным тоном:
– Мне и в самом деле очень неловко... Я был убежден, что вы привыкли к подобным зрелищам.
Я протиснулся между ним и Эдом, торопясь поскорее выскочить на воздух. “Привыкли к подобным зрелищам!” Господи ты Боже мой!
В эту неделю друзья дежурили в ночную смену, с двенадцати до восьми утра. Из трех смен эта – самая легкая, только утром, когда едешь домой навстречу встающему солнцу, его яркие лучи слепят глаза и кажется, ночная усталость никак тебя не покинет.
Джо первым сдал дежурство, сел в свой “плимут” и проехал вперед на один квартал, до стоянки напротив полицейского участка. Ему пришлось немного подождать, пока вышел Том, отвратительно выглядевший, и молча скользнул на место пассажира.
– Что случилось? – спросил Джо.
– Небольшой разговор с лейтенантом, – вяло ответил Том. – Все эти чертовы дела с наркотиками.
– А что именно?
Том устало зевнул, преодолевая отвращение, и сердито передернулся:
– Успокойся, ты тоже в это влипнешь. Обычная шумиха. Джо тронул машину с места и сквозь забитые автомобилями улицы и перекрестки направился к тоннелю Мидтаун.
– Интересно, кого они поймали, – сказал он.
– Никого из того дома, – ответил Том. Он снова зевнул, на этот раз от души, и потер лицо ладонями:
– Знаешь, я вот-вот засну.
– У меня есть идея, – отозвался Джо. Том сразу догадался, о чем он. Заинтересованно глядя на друга, спросил:
– Правда? Какая?
– Украсть картину из музея. Том озадаченно сморгнул:
– Не понял.
– Слушай, – сказал Джо. – В этих музеях хранятся картины по миллиону долларов каждая, утащим десять картин и продадим их за четыре миллиона. Значит, каждому из нас достанется по два миллиончика.
Том серьезно задумался, поскребывая отросшую за ночь щетину на подбородке.
– Ну, не знаю, – сказал он. – Целых десять картин... Их так же трудно будет прятать, как и моего русского посла.
– Я могу положить их в свой гараж. Кто додумается там их искать?
– Твои же ребята в первый день и доберутся до них.
Джо не хотелось расставаться с единственной своей идеей.
– Ну, пусть будет пять картин, – сказал он. – По миллиону на брата.