В стеклянной витрине перед собой я видел всех троих, как в зеркале. Пуэрториканец словно окаменел. Забулдыги смотрели мне вслед, один из них сделал неуверенный жест рукой с зажатой в ней бутылкой. Но второй яростно замотал головой и замахал своими бутылками, и оба снова замерли.
Я вышел из лавки и повернул обратно на Амстердам-авеню. По дороге застегнул кобуру. Добравшись до припаркованной машины, я уселся за руль и помчался прочь.
Оба приятеля жили на Лонг-Айленде, а работали в Нью-Йорке, и, когда им выпадала дневная смена, это означало томительно долгий путь по запруженной автомобилями дороге, соединяющей оба района. Но то было единственным неудобством их местообитания в Лонг-Айленде.
Сегодня оба работали днем и сейчас ползли по автостраде со скоростью черепахи, то и дело останавливаясь, в “плимуте” Джо Лумиса, потевшего за рулем в полной полицейской форме, только без фуражки, которую бросил на заднее сиденье. Он и находившийся рядом его друг Том Гэррит (коричневый костюм, белая рубашка с галстуком) работали в пятнадцатом участке полиции на Уэст-Сайд в Манхэттене, а жили в соседних домах на Мари-Элен-Драйв в Моникуа, Лонг-Айленд, что в двадцати семи милях от тоннеля Мидтаун. Джо служил патрульным полицейским, и его постоянным напарником являлся Пол Голдберг. А Том был детективом третьего класса, обычно работавшим в паре с Эдом Дантино.
Друзья всегда вместе ездили на работу, то в “плимуте” Джо, то в “шевроле” Тома. Вот и сейчас они маялись на жаре, сидя рядом в салоне автомобиля. В чем-то приятели неуловимо походили друг на друга. Разница в возрасте составляла у них два года. Том был старше, ему уже исполнилось тридцать четыре.
Оба одного роста, около шести футов, и оба – в теле. Только у Тома излишки жира скапливались в основном в области живота, тогда как у Джо он равномерно распределялся по всему корпусу, как это бывает у малышей. Они ни за что не признались бы друг другу, что считают свой вес избыточным, и каждый из них втайне несколько раз безуспешно принимался за различные диеты.
Джо был брюнетом с очень густыми волосами, отпущенными немного длиннее, чем он носил раньше, но не слишком, ибо Лумис следил за модой. Он всегда считал стрижку чертовски нудным и неприятным делом, а сейчас начальство до некоторой степени смотрело сквозь пальцы на прически своих подчиненных. Так что Джо ходил в парикмахерскую как можно реже, только когда уже рисковал заработать замечание даже от снисходительного сержанта.
Волосы Тома были красивого каштанового оттенка, но уж очень редкие. Несколько лет назад он где-то вычитал, что об лысение может быть вызвано частым мытьем волос, и с тех пор в душе всегда надевал резиновую шапочку жены, но волосы все равно безбожно выпадали, и на макушке, где совсем недавно рос целый лес, теперь явственно обозначилась гладкая полянка.