Пол тоже заметил их.
– Смотри! – сказал он и ткнул вперед пальцем.
Я прибавил скорость и, подъехав ближе, резко затормозил. Теперь я разглядел, что у молодого в одной руке была маленькая сумка на “молнии”, а в другой – небольшой пистолет. Коротышка насмерть вцепился в кисть высокому, а тот пытался треснуть его рукояткой пистолета. Как всегда в это время дня, на тротуарах было полно пешеходов, но все они сторонились, оставляя дерущимся достаточно пространства на тротуаре.
Мы с Полом одновременно выскочили из машины. Он оказался со стороны тротуара, а мне еще нужно было обежать машину спереди. В этот момент длинному удалось вырваться. Он толкнул противника назад, и коротышка, спотыкаясь, попятился и с размаху шлепнулся на землю. Тут высокий увидел нас и навел пистолеты в нашу сторону.
Я заорал:
– Опусти его, слышишь! Брось оружие!
И вдруг этот сукин сын стреляет два раза подряд. Уголком глаза я увидел, что Пол упал, но мне нужно было следить за тем проклятым типом с пушкой. Он резко повернулся и бросился бежать.
Я прыгнул на тротуар, упал на левое колено, опер руку на поднятое правое, все это в считанные секунды: годы тренировки и практики делали свое дело. Я целился в спину в зеленой рубашке и в ноги мерзавца. Но на тротуаре было полно народу, и как раз на линии огня все время мелькали другие лица и спины. К тому же парень оказался чертовски сообразительным и бежал не по прямой, а то и дело нырял то вправо, то влево.
Я продолжал целиться, надеясь поймать момент для выстрела, когда не рисковал зацепить кого-нибудь другого, но он все не подворачивался. “Черт побери! – со злостью шипел я. – Чтоб ты провалился!” И он исчез, завернув за угол улицы.
Я поднялся на ноги. Коротышка, упавший перед магазином, тоже вставал. Пол лежал на спине и силился приподняться, дергаясь, как перевернутая черепаха. Я поспешил к нему, на ходу засовывая револьвер в кобуру, и оказался с ним рядом, когда Полу как раз удалось принять сидячее положение. Он выглядел оглушенным, как будто не понимал, где он находится и что случилось.
– Пол! – позвал я его.
– Боже! – невнятно пробормотал он. – Боже... Выше колена его левая брючина намокла и потемнела от крови.
– Давай-ка ложись, – сказал я и слегка подтолкнул его в плечо.
Но он то ли меня не слышал, то ли не понимал, то ли вообще ничего не сознавал. Он просто сидел с широко открытым ртом и очень медленно моргал.
Я встал и направился к нашей машине, и тут этот коротышка вцепился мне в руку. Когда я попытался вырваться, он завопил:
– Деньги! Мои деньги! Я готов был убить его.